Абракодабра

 
Беспечный, не сосчитывал я время,
Нисколько не томился драмой дней.
Но только так в живой природе семя
Легко произрастает меж камней.
Меня рассветы щедро омывали
С небес янтарной утренней росой.
Видения рождались не в печали,
А с детской пламенеющей слезой.
Я был одним из многих тех изгоев,
Кому без правды в жизни места нет.
Россия новой песенной тоскою
Дарила от себя алмазный свет.

Отрочества неспешное начало,
Открытый, честный взгляд, счастливый смех.
Под марши комсомольские  молчала
Душа, пока не ведавшая грех.
Отнюдь не с Богом – с Лениным за партой
Одну шестую меру от земли
Топтал я с интригующим азартом,
Меж светлых звезд пути определив.
С теченьем лет однажды громко ахнув,
Я возомнил, что мир в моих руках,
Что цель крестьянским я достигну махом,
В пути повергнув все невзгоды в прах.

Кружила егозливость русской весью,   
Как знойным летом тополиный пух.
За недочеты прошлые из мести,
Что не крепил родной деревней дух.
Но я под залпы гиблых революций,
Гражданских и Отечественных войн,
В угоду скороспелых конституций
Не экономил трудовых обойм. 
Не отдавался ни шальным печалям,
Ни теплым ласкам солнечного дня.
Идеи  многоликие венчали
С судьбой во всем послушного меня.

Гордясь итогом года на собранье,
Чиновный тон я счел за пастораль,
Во всенародном гордом созиданье
Его браваду принял за мораль.
И понимая лишь, что надо, надо
Еще сверх плана «вырастить и сдать»,
Считал незаменимою наградой
Я похвалу под роспись и печать.
Теряла мудрости моя плеяда
Марксистско-Ленинских стальных систем.
Сполна партократического яда
Страна Советов выделила всем.

Но я вгрызался смело в твердь земную,
Всем сердцем рвался на далекий Марс, -
Планету, где средь дюн напропалую
Раскинет ветви Яблоневый Спас.
Покладистый, не знал себе я цену,
А в перестройку вышел из ума,
Приняв с восторгом подлость и измену
За историческое амплуа.
Рукоплескал предателям от власти.
Сменил литой кумач на триколор.
И стали мертвым пеплом наши страсти,
Расстрелянные танками в упор.

Сейчас, когда украсили седины
Вконец раскрепощенного меня,
Я золотой не вижу середины
В полете сумасшедшего огня. 
И пусть испепеленное не в радость.
Для ротозеев - истинный урок.
Когда горит впустую наша ярость,
Нельзя взводить истории курок.
Нельзя в толпе выпячивать знамена,
Когда в ней беспощадный русский бунт,
Одними лицедеями ведомый,
Ярмо раба меняет на хомут.

Я к сущему явленью капитала
Не приложил покладистой руки.
Душа моя бесформенно восстала,
И сникла знатной воли вопреки.
Нас обокрали, но дорогой жизни
Идем опять отнюдь не налегке.
Несет с собой как дальний, так и ближний
Воспоминанья в старом рюкзаке.
Гордиться есть чем даже не распутье.
России посвятив и бой, и труд,
Мы с ней богаты стародавней сутью,
В которой детям счастье берегут.

Живет Россия нашими трудами.
От  нас еще цветущие сады,
Которые не выцвели с годами
И сохранили райские плоды.
Не все учла блудливая когорта,
Решив пустить Отечество на слом.
Страны тысячелетняя аорта
Сильна броней наследных хромосом.
Мой знатный навык перейдет потомкам,
Руками их раскроется страна.
И в память сохранившимся обломкам
Изменит свою песенность она.

В своем кругу мы вспомним наши годы,
Когда ломился пир за три рубля.
Когда плотились братские народы
Вокруг многострадального Кремля.
В работе добросовестно потели,
Потехе – время, делу – полный час.
Характер проявив не для пастели,
Воспринимали норму как приказ. 
И даже через годы, расстоянья
К стахановцам не гаснет интерес,
Сверх меры наделенным обаянья,
Талантами от солнечных небес.

Не слезы лить, а извлекать уроки,
Не кланяться, а гордо честь нести.
Как завещали старцы и пророки,
Нас часто наставлявшие в пути.
Пусть не злословят языки от власти,
Мы жили так, как надо людям жить.
Не в деньгах человеческое счастье,
А в том, чтоб в мире доброе вершить.
Бог человека сотворил из глины,
Но дал ему от мирозданья свет.
И мы, достойные седой былины,
На все в стране имеем свой ответ.