Бывали бары с бородами Поэма Часть 1

          
               
               
                -  1-
Бывают бары с бородами,
С усами и, конечно, бритые,
Плешивые и с волосами,
И редко- редко- неумытые.
И кобелей средь них немерено,
Таскаются за каждой юбкою,
Настойчивы одни, а кто – рассеяны,
Кто -  с грубостью, а кто-  и с прибаутками.
Их связывало больше время прошлое,
Любили и Ахматову, и Бродского,
Теперь зовём мы этот век- серебряный
В отличие от денежного, скотского…


Вернёмся к частности,  однако.
Высок был барин и костист,
Ходил слегка сутуловато,
Платоном звался. От Игната
И от Марии был рождён…
В век девятнадцатый,
На  третий майский день.
Орал три ночи, что есть мочи,
А после, видно, стало лень,
Играл он с титей как тюлень

Игнат вначале был дантист,
Во всех делах аккуратист,
Упрям, нахрапист и умён,
Построил частный павильон.
Не бедствовал и строил планы,
Но налетели ураганы,
И закружился мир шальной.
И стала домом заграница,
Турецкий берег. Их зарницы
Ласкали взор остатки дней.
Игнат всегда хотел домой…

И встретил он Марию здесь,
Ждала любовь, и ждал успех,
Он с ней здесь лавочку открыл,
И русским коммерсантом слыл…
И жизнь текла. Родился  сын,
А стукнуло семнадцать лет
 Был сын отправлен  в медресе
Где всем премудростям учён,
От русской  веры отлучён.
Но  кровь, что в нем всегда текла,
Его  на родину звала….

                -2-
Стране просторов, рек, равнин
Хозяин нужен- господин
Земля была, но не для всех
К земле тянулся   дворянин,
Но больше как –то для утех
Скупались целые селенья,
А души, кто их там считал,
Баклуши били, жгли владенья,
И каждый-  раз да бунтовал…

И барствовали бары как умели
Кто в кутежах, охоте-  часть потели,
Работая не меньше батраков,
Но было мало прежде простаков,
Которые бы кормить хотели
Тех лежебок, что сами не умели
Ни хлеб растить, ни возводить токОв

Платону повезло с его деньгами,
Родители оставили наследство:
Нашел за деньги он на Волге место
Поместье строится. Народ валом валит.
Земля отведена под живность и покосы…
Уже амбары смотрят вдаль с откоса,
Платон всех кормит и благодарит

Прошло пять лет. Поместье желтокожее
Бьёт желтизною в глаз прохожего…
Большая банька, пруд немереный.
Все  будто с вызовом намеренным.
Где барин, там и девки ушлые.
Вкушают яства натуральные,
А после возлияний ужина-
Ночные игры сексуальные.
Устав, наш барин отсыпается,
А отдохнув,  бездельем мается:
Три дня подряд теперь, не менее,
Отходит от грехопадения.

И жизнь течет опять умеренно,
Местами -чуточку вальяжная…
Двуколка с  сивым старым мерином,
Ружьишко, куртка эпотажная.
Ползет двуколка по околкам
- Ба-бах! Ба-Бах! -  орёт двустволка.
Бегут зайчишки без сердчишка,
Похмельный барин бьёт без толку,
Зайчишки прячутся, как мышки.
И дрожь колотит их уверенно

Потом, вина напившись лишку,
Чуток поспит в траве гречишной,
А вечером в своём поместье
Сыграет с конюхом в картишки.
И снова вспомнит сын купеческий.
Как всем им снился дым отеческий,
И снилась в вазочках настурция,
Звала их двадцать лет из Турции.
Вернулся лишь один на родину,
Остались предки на чужбине.
В их память мирт посажен, вроде бы,
Лет пять уже цветёт поныне…
Пока зима не у ворот,
Платон в поместье все живёт,
Как только снег запорошит,
Наш барин в город поспешит…

Имел наш барин некий статус:
За меценатство награжден,
И гордый профиль в вечный ракурс
Прижизненно был возведён.
Член Думы пятого  созыва,
Помощник третий по призыву.
Балы, конечно, не даёт,
На сцене иногда поёт.
Бывает,  строг в своём уезде,
Шалить не даст- закон блюдёт…
Хотя в поместье, при разъезде,
В кутеж уходит как в полет.

Хозяйство среднее лелея,
Имел с десяток батраков:
Один садовник, он- в аллее,
В конюшне- двое.  Шесть  коней
Особой скаковой породы.
Ещё с десяток - для работ
С  поблекшими давно глазами,
Свинарник, курицы ,индюшки
С мохнато-желтыми ногами
И в старых бочках спят лягушки:
Вдруг к ним приедет Жюль Габотт
 И станет клянчить антрекот…

Конечно, барин сеял хлеб,
Траву косил, метал зароды,
Сметану ,масло, много  круп
Он жертвовал окрест народу.
Немало в город увозил,
Имея место на базаре,
И снова денежку копил,
А после-  пропивал в угаре.
Но маслобойку приобрёл,
И жатки конские, и  сепаратор,
И генератор запустил,
Какой-то сложный, многоваттный.
Дивились  бабы, мужики:
Вокруг темно, а в доме- солнце,
Лучину жгли и от тоски
Гуляли , попивая брагу.
А после брали молотки
И ненавистные машины
Крушили, проявив отвагу.
Не понимали чудаки,
Прогресс идет -мешать не надо!

Пороли глупых мужиков,
И от работы отлучали,
А те в безделье так скучали,
Что снова шли к нему с мольбой,
Платон журил их,   всё прощая.
И снова чередом работа
Шла день и ночь сама собой,
И проверять её не надо-
Всё выполнит теперь любой…
Пока прошла в них та отвага

               -3-
Сегодня выпал первый снег…
Платон, отведав крендельков,
Присыпанных  обильно маком,
Собрался съездить на обед
За тридцать километров с гаком.
К своей приятельнице Марфе
Отвлечь себя от батраков
Да  порыбачить новым саком,
На ямах рыбы очень много-
Зимует здесь уж целый век

Уже не раз он собиралсяк ней
И вот сегодня всё-таки решился
Что делать- наказал,
И на два дня простился
И причесав свой чубчик набекрень,
Надел картуз и теплую шубейку,
Взял лик запечатлеть простую лейку.
В двуколку сел и в гости покатил.
Тем более, что разгорался день,
И он давно  Марфутку не журил


Спала Марфуша в этот ранний час
И не ждала гостей сегодня просто,
Заборы высоки- не хватит роста
Перемахнуть,  не разорвав портки.
Марфа Петровна- девка хоть куда
Манерами, да и лицом приятна.
Порядок в доме и сама опрятна,
И волос шелковистый, но беда-
Марфуша левым ухом тугоуха.
Проснулась от того, что трясся  дом
И стекла от ударов все звенели,
Вскочив, хотела спрятаться в постели,
Но взглядом ухватила ружьецо,
Взяла его да и  пальнула в тень,
Которая металась за окном,
Как чёрт лохматый иль другая хрень…
Подумала, что лезут чёрт с котом



Как страшный зверь Платон от боли взвыл,
Ну прямо в кисть Марфуша залепила,
Еще и тело даже не остыло,
А Марфа на плече его втащила в дом,
Нашла йод , плеснула на ладонь.
Тут ожил барин наш, вскочил и вон
Понёсся к речке, вроде бы топиться,
Рука горит, в руке двойной огонь
Пока она лишь только не дымится…

Пришёл на крики старикашка Ким
Сказал, что лекарь. Взял ладонь,
Зажег свечу, поднёс огонь,
Чуть покоптил ладонь у ранки,
Дал рюмку спирта он подранку.
Платон тут сразу присмирел,
Зевнул и  громко захрапел…
А старикашка взял ладонь,
Помял чуть-чуть-и три дробинки
 Упали, звякнув, словно льдинки,
 На блюдце свой закончив путь.

Проспав примерно полчаса,
Наш барин встал и причесался,
Слегка горела вся рука,
 Которой он волос касался.
А левой Марфе руку жал
И что-то ей шептал на ушко,
Он, видимо, ее прощал,
Раз  называл её Марфушкой.
- Неси –ка,  Марфа, нам пирог,-
Вдруг слово молвил старикашка,
Уже вкусил он два стакашка ,
Теперь закуски просит рот…

Отведав водки с пирогом,
Платон прилёг опять ладком
На лавку с теплою шубейкой,
И засопел, как соловейка,
Наполнив посвистом весь дом.
Ему пришли во сне виденья:
Как злая баба рвёт сиденья
Его двуколки, а потом
Зубами  за руки хватает
И кочергой горящей жжёт,
И взглядом молнии бросает,
И на него разряды шлёт…

Побыв до вечера в гостях,
Платон домой засобирался,
Он даже на ночь не остался,
Узнав, что Марфа на сносях:
Гостил заезжий польский лях,
Он лекции читал в округе
И столовался у подруги,
Но встретив  Марфу, впал в тоску.
Не пропадать же мужику-
И Марфа, втайне от подруги,
Связалась с ляхом ,вняв словам…
Подруга у коня подпругу подрезала,
И лях, любитель быстрой  скачки,
Упал, ударившись о кряж
И вскоре умер. На карачках
Всю ночь он полз к себе домой…

Платон был дважды оскорблен:
На время покалечен он,
Плюс Марфа снова на сносях,
Что делать барину в гостях?
Хотя здесь есть родная кровь-
Их общий сын, ленивый Пров.
Он ростом словно богатырь,
В плечах - сажень, смирён и  хмырь.
По виду- вылитый отец,
 Пожалуй, тут порода,
За юбкой- тоже молодец,
Гуляет по полгода….
Потом  полгода только спит,
Вся сила - в бородище,
Но вот откуда у него
 Манера тратить тыщи?
Отец прижимист и богат,
 А сын- кутила и дурак.
Любитель  свежих крендельков,
Пиров и сеновалов,
 Он к жизни вовсе не готов,
Довольствуется малым:
Что мать подкинет иль отец-
Всё промотает молодец.
С Марфутой  и не жил Платон,
Так, только ездил на поклон…
А Пров опять у бабы кров,
Снимает где-то на полгода,
И кто приветил вновь урода?
Ему немало уж годков…

Домой летел- коня хлестал.
Платон Марфуту ревновал,
Хотя  жениться не хотел,
И  не любил, и не мечтал
О ней особо никогда,
Но общий сын- одна судьба.
Наш барин даже закурил,
Хотя дал слово не курить,
Но трубку и табак возил,
Чтобы мозги себе дурить…

И вот к себе во двор влетел:
Душа просила ананаса
В шампанском сладком или без-
Платон нашел лишь литр кваса.
Отпил поллитра и полез
Он по привычке на палати
К  распутной девушке Агате,
Уткнулся носом в теплый бок,
Но, полежав,  уснуть не смог,
И, провалявшись два часа,
Пошел смотреть на небеса…

Прохладно. Осень на дворе.
                Мерцают звёзды в тёмном небе.
                Следов цепочки в мелком снеге:
                Опять лисицы на стерне.
                Плутовки полюбили кур,
                Того гляди устроят бойню,
                -Спущу-ка гончих я на дур.
Хозяйству да и мне спокойно.
Порошка поутру легла.
Следы отчётливы и свежи.
Одна из гончих след взяла,
Но вскоре бегать надоело-
Потявкала и спать легла
- Что самому мне лис гонять,?-
Ворчал наш барин до обеда,-
Совсем собаки зажрались,-
Как на охоту я поеду?

                -4-
В субботу- выезд на охоту.
Платон заехал за Петром,
Чуть только сопки заалели,
Попили чаю, чуть вспотели,
Взошли  на желтый пароход,
(Был Пётр владельцем парохода,
Хоть сухопутным был от роду,
Товар возить стал на восток).
Чуть позавидовал Платон,
Чуть покряхтел и вышел вон.
Не едет дальше пароход,
Для лошадей настал черёд…

 Верхом на серых лошадях,
Проехали часа четыре
Собаки уж по шляху шнырят,
У деревушки встали в ряд
И стали ждать с долин загона,
 Восток от солнца потеплел
 Косуля  проскакала склоном
Два волка , несколько   зайчат
И началось… Рожок пропел
-Бах! Бах! –дым низом стелется
 Под визг и лай  больших собак.
В кустах кабан шевелится
 И снова: бах! и снова -трах!
-Ату! Ату их! – палками безудержно стучат ,
Ещё страшнее во всю мощь- кричат

-Не густо, брат, с трофеями,- промолвил мелкий бар,-
Три зайца, волк потерянный с косулею в зубах,
В ручье нашли кабанчика- собака задрала,
Он был хотя и раненный-  клыком вспорол ей пах.
Его-то и пожарили  в охотничьем дворе,
Всю ночку водку шпарили- уснули на заре.
Домой попали к вечеру, на следующий день.
Платон- с  больною печенью, Петру- дала мигрень…
Неделю- снег с позёмкою. Сугробы намело,
Боятся все потёмками теперь бродить в село.
Ночами волки стаями здесь рыщут  по снегам,
Грызут овчарни крепкие, но им не по зубам:
Ворота сплошь листвяные, на кованых замках.
Голодный волк- свирепый волк- не раз терпел здесь крах.
Платону вой их слышится уже четвёртый день-
За огородом вечером рогатый пал олень.
-Рога забрать бы надобно,- подумал барин наш,-
Пока  цена им в городе не вырастет в шесть раз.
Попридержать с полгодика и прибыль получить,
На эти деньги пару раз хоть коньяка попить…
Решил так барин и уснул, а утром, снарядив баул,
Поехал в город до весны, смотреть совсем другие сны.
                Конец 1 части
                2014