История пассажира Рейса Мск-Сицилия

Я в Сицилию поеду, загорать.
И на ваши все проблемы наплевать!
Приглашу с собой соседку, красота!
Самолет нас вдаль уносит, высота!

В самолете, рюмка виски и вино,
Что там дома, не волнует, все равно.
Обороты набирает самолет,
И чем дальше, тем все выше наш полет.

Стюардесса подошла и говорит:
«Господа, что вы хотите, что налить?
Виски, водка, пиво, есть коньяк».
Я, конечно, чуть подумав, дал ей знак.

Наливайте все по - трошки, в мой бокал,
Виски, водку и винище, заказал.
Принесла она в посуде семьсот грамм!
Боже праведный! Устрою тарарам.

Я примерился и хряпнул все за раз,
И, конечно, пил втихую, не в показ.
Все прошло, ошвартовалось, понесло,
Пять минут, буквально, не прошло.

В удовольствие свое я пил и ел,
С каждой промелю, то факт, я багровел.
Табуном носились глюки от питья,
Знал, что пить нельзя, однако допил я.

Завертелись гады, глюки, в голове,
Подъел, все там, конечно, на столе.
Закусил, заел кусками пирога
Но от зелья, ощутил во лбу рога.

А соседка, моя Света, страшный суд,
Подает мне из-под кресла медсосуд.
Ты прокашляйся Мишаня, порыгай,
Я, тебя, Мишань укрою, отдыхай.

Слеза сползла по лику, на губу,
Превратился я в быка, что на лугу.
Завопил я, как блаженный, наливай!
Стюардессу, жми на кнопку, вызывай!

Прибежала стюардесса, санитар,
Сообщила о посадке в Краснодар!
Мне не надо Ставрополье, хотим в Рим!
Папу римского со Светкой охмелим!

Ну, то, правда, посадили в Краснодар,
Перекрыли эту гавань, весь гектар.
По борьбе, что с терроризмом и менты,
В черных масках, а гляделись как кроты.

Заломили руки, ноги, понесли,
Выполняя бойко планы отрасли.
Возмущались и спросили, кто такой?
Долго спорили, кричали, меж собой.

Я не смог собраться духом, заорал,
Я ведь русский, из России, не доспал!
Отпустите меня гады, полечу!
Если нет, то с вас кого-то замочу!

Как услышали те в масках, мою речь...
Я не смог себя и Светку уберечь.
Ей досталось, повязали, понесли
И ее включили в план по отрасли.

Повезли на луноходе в оперчасть,
Припечатали дубиной, что не встать.
Шевелились мои зубы, словно мышь,
А внутри шумели нервы, как камыш.

Испарялись виски, водка и вино,
И сидел, глядя я тупо на окно.
А в окне решетка, небо и стекло,
И меня в туман какой-то волокло.

Выходила с меня водка и вино,
И Светланка голосила, мне в окно.
Горько стало на душе, сдавило дух,
Никому уже не нужен, бросил друг.

Ох, тоска в душе настала, стыд и срам,
И зачем же я устроил тарарам?
Я готов сложиться вдвое и просить,
А Светлана продолжала голосить.

Отпустите меня в люди, я не пью,
Прокуроры, ну, не шейте мне статью.
Матерь божья, сохрани нас и спаси,
Прокурора за Мишаню попроси.

Отпустите его судьи, ни причем,
Не маните его больше калачом.
Он не пьет уже, не курит, семьянин,
Разных много есть, а он один!

Он отец и мать, и дядя для детей,
Зимой кормит он окрестных голубей.
Кошек кормит спозаранку и котят,
А они, еще и к ночи есть хотят!

Отпустите, умоляю, вас прошу,
Я готова, уверяю, вам спляшу.
Он ведь добрый, есть немного, чуть косой,
Он замерз у вас там тоже и босой.

Он, Мишаня, активист и едроросс,
И по линии партийной долго рос.
Не ломай его карьеру, отпусти!
В едропартии он должен вырасти.

Может станет губернатором в Крыму,
Ну, а если засудить, то все в дыму.
Потеряется, Мишаня иль запьет,
Ну, и с вашей же подачи, пропадет.

Ох, простите его люди, я клянусь,
За его манеры, правда, я возьмусь.
На поруки, возьму его, любя,
Он сидит и мерзнет здесь, но зазря.

Отпустите, пожалейте, он же босс!
А точнее, он до босса не дорос.
Но осталось ему малость дорасти.
Станет боссом, ну, тогда и не проси.

Ладно, Мишка, ты поспи, и я сосну,
Но не вешайся на ветку, на сосну.
Похмелимся, отдохнем и снова в бой.
Мы в узде теперь, Мишаня, ты со мной.
22.10.2014