Джорджино

Рыжие волосы, зацелованные тоской,
Безумие в схватке с невинностью;
Снежных полей алмазная роскошь,
Злые детки с порочными мыслями.

Жалкий мир уродливых вдов,
Осадок веселья тревожный,
Зазеркалье увядших, райских садов,
Священник избитый безбожно…

Над лесом несётся вьюга шальная,
Калеча лохматые гривы ветвей,
Зыбкую топь под собой укрывая,
Парафином белёсым, погасших свечей.

Гремят комично, гремят телеги,
Слякоть, вскипевшая, стужу оближет,
Сплетаются в узел любые дороги,
Трясется в гробах задубевшая плоть.

Карандаш выводит дотошно оскалы,
Напудрена пеплом линялая шерсть.
Беспощадны глаз звериных опалы,
Мистики нет - им хочется есть.

По мокрым щекам бродит румянец,
Трутся соски об впалую грудь.
Пар выдыхает с хрипом скиталец,
Не давая, Катрин навеки уснуть.

Лошадь стремится в пространство костела,
Помнит, родимая, страшную бойню,
А снаружи голодная кормится свора,
И сочную мякоть птицы клюют.