Исповедь сына века, рассказ современника

Мне снилось: я в закрытом клубе,
Смакую старые грехи,
И, севшей topless, даме бубен
Читаю новые стихи.

Глаза бесстыдно-голубые,
И ромбы масти вкруг сосков, –
Она, наверно, не впервые
Таких встречает чудаков.

А я смотрю ей в очи, стерве,
И вижу: зелены они,
И на сосках – сердцами черви,
Как путеводные огни...

Не успеваю удивиться,
Читаю, как молитву, стих:
И карий блеск – уже в ресницах,
И – в трефах груди голубых...

Не выдержав: Ты кто, колдунья? –
Спросил я, загнанный в тупик...
Стал чёрным взгляд, как новолунье,
Её, на сферах – руны пик... –

Она молчала без ответа,
И подошёл седой бандит, –
Пока тут шастали поэты –
Он жарил с дамами там спирт... –

И молвил в ухо мне украдкой:
– Ты думал, подают здесь фей к
Столу? – Ошибся ты, мой сладкий, –
Здесь всё взаправду, здесь – не фейк...

Я весь напрягся, как Шарапов,
От напряженья сразу взмок...
Петра Великого арапов
Взвод сторожил в углу замок, –

И заодно весь этот зáмок –
Творенье Кафки наших дней, –
И, в цвейговский не впасть чтоб амок, –
Решил я не дразнить парней.

Взглянул на даму: снова бубен
Она, и мне бандит сказал:
– Читай, а то получишь в бубен...
Куда спешить – здесь не вокзал.

Исход был читки несомненен,
И я внезапно осмелел,
И пил развязно, как Есенин,
И, как Высоцкий, хрипло пел,

Взяв поданную мне гитару,
Сыграв испанский мадригал... –
Но Промокашка тут поджарый:
– А "Мурку" сможешь? – мне сказал.

И я играл всю ночь им "Мурку",
И с дамами затеял флирт,
И стол дымился от окурков,
Как будто жарился там спирт.

И вот уже по ягодице –
Одну пошлёпать даже смог,
И кто-то намекнул: Сгодится
Нам точно этот фраерок!

Но старший оценил иначе
Мои невольные грехи,
"Казбека" доставая: Пачку... –
Мы сами пишем все стихи...

"Казбек" достал – и закурил он,
Пуская струи мне в лицо,
Как будто Южные Курилы,
Японцем взятые в кольцо...

И я на грани был провала,
Как Штирлиц, севший в "Хорьхо-Мерс",
И сисек выпуклых овалы
Сквозь дым мерцали, словно герц

Под сто мигающие лампы
Клозетно-кафельной тоской...
Я сник, огни погасли рампы, –
И всё накрылось темнотой...

Я отоспался в отделенье
Родной милиции, как брат,
Не вызвав даже подозренья,
Что был я в чём-то виноват.

Я шёл пешком домой, как в фильме,
Небритый, заспанный и злой...
Другое время, время сильных –
Но сильных – силою иной,

Чем та, которой могут звуки
Нелепо-старые помочь...
Стэнд-ап шумел в соседнем клубе, –
И кончилась глухая ночь.


24 марта 2016