Воспитание Междуречьем

Наше Междуречье это собака, лающая на луну.
Наша собака и речь ее,
Это как я вспомнил начатое,
Началом означенное,
Выстиранное белье.
Как развернулось в руках твоих новое слово.
Слово ошпаренное, выдержанное
И будто свое.

Тут и посыпались жаренные,
Немного состаренные,
Не без повторов.
Главы трилогии
О нотах в мелодии,
Спетые строчками, запятыми и точками
И перевернутыми листочками,
Смятых в корзине истоков начала и безначального,
Оконченные теплым аккордом открытой струны.

И приглушили литавры могучие звоны.
А мы за декабрьской рекой искали в искристом морозе,
Застывшей реки, чистый звук,
Бесполезно скребя по стеклу ее тонкою сталью,
С завязанными глазами следя за звенящей упряжкою стройных коней,
В серебристом окладе, как кладе.
Но где-то послышался северный звук,
Видно снова запели тебе, лишь тебе, морозные птицы востока,
Наверное, скрипели хвостами о воздух,
Как будто скоблили окно и колкими были дворцы и ларцы, и певцы,
Заводя очередно, как на конкурсе длинных стихов,
Математикой сложенные септаккорды,
Забивая столбы в свои глотки, выбивая из наших отверстий мечты.

А теперь, как каскады Самсона текут и текут здесь могучие реки
Шириной и водой и игрой с пестротой
Заливая седые пруды, зарастая травой
И спасая от черствости и недоверия
Просто верною верою водружая из сонных опор,
Но не ставя в распор соответственно и
Не бросая на мель наши мокрые спины.

Ничего не скажу, лишь свяжу
Из растянутых нитей обвешенный шеею шарф
И матросы на рейде затяните его посильней.
Даже просто шептать не умея
Дети выкладывают правду начистоту.
Доставай из футляра свое настроенье,
Несмотря на строенье ладов и настрой,
Поднастроишь колками и искренне каркнешь свое.