Лоскутки-22 80 лет со дня рождения Н. М. Рубцова

18 января 2016 года в три часа дня сажусь в поезд Санкт-Петербург - Архангельск. Нелегко далось мне это решение. Но уговорил-таки меня певец Александр Юркин выступить в Архангельском драмтеатре в его концерте, посвящённом 80-летию со дня рождения Николая Михайловича Рубцова. Куда еду? Что меня ждёт? 45 лет на Голгофе с той роковой крещенской ночи... Но еду.
Мой попутчик, мужчина средних лет, высокий, приятной наружности едет до Плесецка.
- Наверняка, Вы военный и служите на космодроме?
- Да, Вы угадали.
Он достал из сумки пачку газет и занялся чтением. А у меня перед сборами была бессонная ночь, и я быстро задремала. Не знаю сколько я кемарила, наверное, не меньше часа. Просыпаюсь полпятого, но ещё довольно светло. Попутчик не то спит, не то дремлет. На столике развёрнутая газета. Что такое? Издали вижу мой портрет, где я молодая, красивая. Крупным шрифтом заглавие:" Рубцов погиб, впустив в свою жизнь ведьму." Я невольно вздыхаю:" О, Господи!" Мужчина открывает глаза.
- Можно газетку взглянуть?- спрашиваю.
-Да, пожалуйста!
Это была газета "Комсомольская правда" за 18 января 2016 года. Опять статья про меня, ведьму. В конце статьи фото вологодского памятника Рубцову. Не статья, а какое-то словоблудие. Снова демонизация, очернительство меня, снова я исполнительница заказа "сверху". Да сколько же можно клеветать?! Побойтесь Бога! То, что случилось, и для меня загадка неба. Моя вина несоизмерима с той, почти полувековой травлей, которой я подвергаюсь по сей день. Выдвигаются всё новые и новые,  порой смехотворные версии. Понимают ли гонители, что они сами совершают преступление против человека, против личности?!
Возвращаю газету.
-Скажите, эта красавица похожа на ведьму?
- Ну, что Вы? Какая же это ведьма?
Вот, сказать бы ему, что это я в молодости? Какова была бы его реакция? Он едет в одном купе с этой самой ведьмой,  только теперь она уже по прошествии лет стареющая ведьма. Сказать? Но это же немыслимо, и я прикусила язык.
Больше я не заговаривала с попутчиком и он не мешал мне думать о своём. Утром он вышел в Плесецке, и я осталась одна в купе. В Архангельске меня встретила подруга и мы вместе приехали на квартиру моей двоюродной сестрички Нины Александровны, где я и осталась ночевать. Назавтра, в середине дня я приехала в драмтеатр, где мне вручили ключ от номера гостиницы, которая есть при театре.
Вечером при полном аншлаге начался концерт. Не было ни оркестра, ни хора. Песни на стихи Николая Рубцова пел Александр Юркин. Василий Мекрюков играл на клавишном синтезаторе. Вадим Куликов волшебно играл на балалайке. Надо отметить и замечательную работу видеоинженера Александра Дроздецкого  и звукорежиссёра Леонида Лещёва. На огромном экране фрагменты из документальных фильмов и телепередач о Николае Рубцове. Когда меня пригласили на сцену я не стала произносить никаких вступительных фраз. Я сразу стала читать стихи, посвящённые Николаю Рубцову.
                Да, я помню грачи прилетели,
                на деревьях устроили шум...
Впервые прочитала на публику "Будто Всевышнего милость..." и это стихотворение будто взорвало зал. Бурные аплодисменты, цветы. С подступающим к горлу рыданьем прочитала " По дороге в Никольское", к тому же пропустила не одно четверостишие. Напоследок Саша Юркин пел "Ветер всхлипывал, словно дитя за углом потемневшего дома..." на музыку Александра Морозова. А мне пришлось подпевать.
                Мы с тобой не играли в любовь,
                мы не знали такого искусства.
                Просто мы у поленницы дров
                целовались от странного чувства.
Так закончилось первое отделение концерта.
В антракте ко мне подходили люди, обнимали, говорили добрые слова. Юркин пел во  втором отделении так же бодро, как и в первом, как будто у него появилось второе дыхание. Концерт длился три часа. Уже после окончания концерта буквально на выходе в один миг раскупили мою книжку. Я захватила с собой 50 экземпляров  поэмы "Отец". Всем желающим не хватило. До изнеможения подписывала автографы. Потом подходили с входными билетами, чтобы я на них просто расписалась. С последним зрителем еле расстались. Это был Александр Угольников, редактор газеты "Холмогорская жизнь". Потом он опубликует добрую  честную статью об этом концерте в своей газете.
Но я и предположить не могла какой вой некоторой части "прогрессивной" архангельской интеллигенции поднимется после нашего концерта. То, что произошло 20 января в драмтеатре, было приравнено к идеологической диверсии. Например, профессор Поморского госуниверситета и к тому же состоящая в Архангельском Союзе писателей Галимова Елена Шамильевна сожалела, ей было горько и стыдно, что она проворонила, не кинула клич на консолидацию общественности и тем самым допустила выступление убийцы в прославленном драмтеатре им. М. В. Ломоносова. Но вот, интересно, как бы она  смогла не допустить? У всех входов в театр выставила бы своих коллег с кольями наперевес, чтобы они знали что делать при первом приближении Дербиной? Вот была бы картинка!
Но вот передо мной "Диплом 2 степени Дербиной Людмиле Александровне за поэтический текст песни "Милый север". В конце ноября 1997 года в Архангельске проходил конкурс песен и стихов об Архангельске и наша песня с композитором Александром Качаевым заняла второе место,поскольку 1-го вообще не было. Песню "Милый Север" уже больше 20-ти лет поёт архангельская певица Алла Сумарокова.Она выпустила диск своих песен именно с таким названием "Милый Север".Архангелогородцам песня пришлась по душе."Эта лирическая акварель не потешает людей, а утешает.Я слушал эту песню и зимой молодой, и в рябинкино лето - и она каждый раз, словно Лиза Джоконда, улыбается мне наособицу. Такая песня долго не состарится". Так писал в газете "Правда Севера" 23 июля 1999 года журналист Иван Филимонов.
А вот совсем недавно написала мне певица и поэтесса Ольга Краузе: "Вас ругали ведьмой, поскольку так ведать слово им не дано. Вам бы многое простилось, если бы не Ваш дар, а это женщинам не прощают, прощают всё, но не это. Я болею Вашими стихами. Никогда,ничьи стихи я так не чувствовала, не растворялась в них. Вы себя сохранили, пройдя через такие жернова!"
  Но  ещё в начале девяностых я писала"
                Не мил мне удел человека,
                размолотого на корню.
                Во всех унижениях века
                достоинство сохраню!