из текста Чёрный Метеор, или кто всё-таки он

 – Была ведьмой, а теперь со змеем связалась! – визжало пространство.
      Но змей отчего-то пугал меньше, чем всё дальнейшее. Хотя это еще надо знать какой из змеев. Там тоже все как у людей.
      – Где ты будешь? – звучало в подсознании рефреном. Но ей уже было всё равно: где будет каждый конкретный змей.
      – Суки вы тут все…….
      А суки  ли? И все ли если уж на то пошло.
      У неё был знакомый. Он в свое время написал по заказу одной немки-мецената книгу о Чернобыле, и немцах, побывавших в советском плену, как увязывались две эти темы женщина не помнила, или просто не знала. Но помнила она другое. На гонорар от книги писатель закончил свой труд – многолетний зов души: сагу о библейском змее и Еве. Змей был тем, чем рисовало  много лет подсознание и сны. Скользкое, прохладное его тело обвивало лианой нагую женскую плоть, ласкало её легким подрагиванием, проникало внутрь , и там уютно свернувшись находило всей пристанище, или покой, как говорится в одной суре Корана. Обремененная женщина испытывала настоящее наслаждение от своего нового состояния. Змей был явно недостающей составляющей её сути и существа.
        Но эта - избитая в прямом  смысле слова, ютящаяся сейчас на кончике стула, готовая в любую минуту вот-вот рухнуть на несвежий пол, почему-то в своих воспоминаниях – не любила «того» змея. Похоть - с одной стороны, и мразь - с другой. Ради электроимпульсов в головной коре продать свой настоящий дом, и задаться  какой-то «высшей» сущностью? Ей это было чуждо. Если бы мог существовать в мире змей для каждой Евы, то её был бы однозначно более целомудренным.
       Между тем в барабанную перепонку бились какие-то разрывы струн и морзянка. Отчего сосредоточиться на главном вопросе:
      – Кто он? – не представлялось никакой возможности.
      А сидевший напротив, казалось, так и сверлил словами: мог ли он здесь пройти? Ей не было дела – ни до каких прохождений и похождений. Мог – не мог? Как Гамлет с его быть – не быть. И призрак старого Гамлета, витающий за спинкой стула ведущего допрос. Помнят ли Гамлеты Офелий? Беременных их сознанием.
       Она уже мало походила на человека. Негде тут. Тут на самом деле негде, даже изменить богу со змеем, тем не мене они уже четвертый год искали его. И совсем было не ясно: первого или второго. А может обоих разом. Тогда скорее всего это была рать дьявола. Кому еще могли не угодить сразу и первый и последний.
       – Ты не можешь так думать – это его слова и мысли?! – рвалось резкими скачками пространство.
       Вот разве что – думать,  потому что та по большей части молчала. А что говорить? Му-му. Утопленница, которой нет дела до мира вне зыбучей воды. Так  чьи же это слова и мысли.
       – Может Вам спросить у него, - ответ страдал нелогичностью, но есть ли в таком состоянии дело до Высшего Логоса, и если он существует – это, по меньшей мере, и есть дьявол.
       Она любила записывать всякие свои мыслишки в виде пары штрих пунктиров. Тевтон, возвращавшийся от Гроба Господня, и решившийся на партию со Смертью в шахматы,  дабы отыграть жизнь – все пытался узнать у обреченной на сожжение, якшавшейся по плоти с дьяволом – есть ли хотя бы последний, для того что бы понять есть ль первый. Он  был не прав. Это она отныне знала точно. Дьявол есть  - не зависимо от того есть ли тут бог. Хотя ей всегда  хотелось чтобы Бог был. Как законченный Демиург Мира. Демиург русских? Или мирам без разницы отребьям какого ты являешься.
       – Так он или она?
       – Оно, - это чтобы не ошибиться.
       Оно её и доконало. Это, наверное, был самый неудачный из возможных ответов.
       ....
       Она все время забывала, что ту страну, в которой довелось родиться, из-за звезды-то и обвиняли в сатанизме. Черт бы побрал этот союз. Не  с кем в него было вступать. Но прозрение приходит слишком поздно. А ты не ведись на всякую херню.  Раньше в её словарном запасе таких слов не было. Поэтому она не знала точно, что это может обозначать.
        – Так что это за херня?
        И всё. Память вновь дает сбой. Вспоминаются огромные белоснежные облака. Гряда, моря, океаны облаков, в которых ты летишь легким ангелом. Она у вас такой трудоголик. А потом приходит он – и снимает пенку со сливок – это действие чем-то напоминает работу сепаратора. Тебе, то есть – ей – остался обрат. А сливки он, тот сильный и могучий высший лев, говорят, подарил своей близкой подружке. Она еще умудрилась их, и продать со временем, как одно из доказательств разрыва их отношений. За полцены – ничтожестово!
        – Ничтожество! – где это сейчас прозвучало тут или там?