Роман Мой дивный род. Глава-5, 5

Всегда было чуточку сладко
Варила вареники, клецки,
Но чаще всех кашу по флотски
Месила на яйцах муку
И делала смачну лапшу.
Тамару учила месить
И булочки сдобны лепить
Да затирку делать свою,
Во всём соблюдать чистоту.

На Новый год накрыла стол,
Тамара выдраила пол.
Пришёл давнейший друг Андрей
С кузиной Варюшкой своей
Потом Присяжный Алексей
Директор с женушкой своей.
Сошлись, чтоб вместе посидеть,
Красивы песни дружно спеть.
Таких не встретишь голосов.
Как будто пел церковный хор,
Настолько чисто и легко. 
Тянула Анна высоко,
Варвара вторила альтом,
Был у Андрея баритон,
Пел чистым басом Алексей,
Заливисто, как соловей,
Василий тенором тянул.
Ни разу глазом не моргнув,
Тамара, затаив дыханье,
Направила своё вниманье
На эти чудны голоса
И подпевала им слегка.
В последний раз так собрались,
К утру лишь только разошлись.

Оставит пост директор свой,
Уедет со своей семьёй
 Да и с женою бледнолицей
Поближе к матушке столице.
Окончит школу Виктор-сын,
Уедет Варя вместе с ним
В Уральский дальний городок ..
Создаст уютный уголок,
Там возле сына будет жить
Да малых внуков сторожить.

Андрей никак не уходил,
С отцом тихонько говорил:
-С семьёй вернулась в дом Галина,
А у неё одна причина:
Со мною хочет развестись,
Я ей ответил: «Не трудись!
Развода никогда не дам,
Хоть буду жить всю жизнь я сам».
Теперь стою я в тупике
Нашел бабенку я себе,
Не из красивых, конопата,
"Подзалетел". Уже - брюхата.
- Я вижу, друг ты не робел.
Когда же это ты успел.
- Да на току, прям на пшенице.
Подумал, что поймал жар –птицу,
А как при свете разглядел
Ты , знаешь, чуть не окосел.
Её стал всюду избегать,
Она проходу не давать,
А через месяц заявила,
Рожать ребёночка решила.
А ,может это и не мой
А  может ,чей нибудь, чужой.
И каждый день твердит своё;
«Нет, это есть дитя твоё
-Сейчас совместно с ней  живёшь?
А может это всё мне, врёшь?
Хочу тебя, Васек ,спросить,
Когда наступит час родить?
- Не знаю толком я и сам.
Узнать у Анны надо нам.
Анюта, я хочу спросить.
Сколь нужно женщине ходить,
В себе ребёночка носить,
Чтобы потом его родить?
- А девять месяцев всего
Андрей присвистнул;»Ничего!
Пока начнёт она рожать,
Смогу посеять и пожать».
- Чего её ты не привел?
- Пока с ума я не сошёл.
За брюхом носа не видать.
Ещё в гостях начнёт рожать.
- Под домом у меня машина.
- А как зовут?
- Екатерина
Баранова Екатерина.
Чужая, вовсе мне не мила.
Галину крепко я любил
И до сих пор не позабыл
Её с детьми я рад бы взять.
А эту не хочу я брать.
Родит, немного поживу,
Да от себя и прогоню,-
Так в пьяном виде рассуждал.
Ребёнка с нетерпеньем ждал.
 В пятидесятом он  родился,
Владимиром и окрестился
Такой с веснушками,  как мать,
Ночами не давал всем спать.
Ребёнок хоть уже родился,
Андрей совсем не торопился
С Катюшей оформлять свой брак,
Всем отвечал: «Я – не дурак.
Один раз я уже женился
И очень быстро разженился.
Я буду жить с ней просто так,
Не нужен вовсе нам с ней  брак».

Он оптимистом в жизни был
Шутить, смеяться он любил,
Попеть в компании друзей,
Но к ним ходить стыдился с ней
От крика сына уходил,
Так просто, где-нибудь бродил,
Частенько к другу приходил
И всё о Кате говорил:
«К ней не лежит моя душа.
Бурды наварит, есть нельзя.
Ни пирожочков не спечёт,
Ни в комнате не приберёт».
«Андрей, хочу сказать тебе,
Ты приведи её ко мне.
Я ей советом подскажу,
Варить и стряпать научу.
Не нужно с дома убегать,
Во всём ей нужно помогать.
Она ведь очень молода.
Забудь Галину навсегда.
Своё гнездо ты должен свить,
Своих детей, жену любить,-
Его так Анна поучала,
Немного даже укоряла, -
Не гоже жёнку осуждать,
На людях грязью поливать.
Не Боги делают горшки.
Какая есть,ту и  люби».
Он Катю вскоре приведёт,
Успокоение найдёт.
Она понравится ему.
Обучит Аннушка всему.
И станет с ней она дружить,
Да в гости семьями ходить,
Устраивать себе обеды,
И доверять свои секреты.

Тамара за год подросла,
Но очень хилою была:
Болело горло у неё,
И сторонились все  её.
Гуляла редко во дворе,
Но выходила к детворе,
Через скакалку поскакать,
Аль с ними в прятки поиграть;
Переходить из класса в класс –
На ножке прыгать каждый раз;
Аль в жмурки, чижик, чехарду,
Аль в третий лишний, аль в лапту.
И бегали все босиком,
Подошва ранилась стеклом;
Заноза часто попадалась,
Легко с неё не вынималась.
Никто не плакал, не кричал
И скорой помощи не ждал.
И раны быстро заживлялись,
Рубцы на них не оставались.
Теперь же, всё – наоборот:
Всё чаще вымирал народ,
То зараженье получил,
То нос нечаянно разбил,
И кровь нельзя остановить.
И в этом некого винить.
Никто не знал, что вся земля
Под радиацией была.
Скот постоянно вымирал,
Но отчего, никто не знал.
Народ от этого страдал,
И неспокойный «мир» пугал.
Коротким становился век,
Но был профаном человек.
Никто его не обучал
И тайны злой не раскрывал,
Как уберечь себя, семью,
Предотвратить, как боль свою.
Держалось под большим замком,
А смерть косила всех серпом.
Тамару, Люду, мать, отца,
Кровь заливала без конца.
Тамару даже дважды в день.
Она ходила, словно тень,
Сознанье покидало прочь.
Спокойствие давала ночь, 
А утром снова начиналось
И так два года повторялось.

Тамара вышла погулять
И встретила отца опять,
Крадучись, быстро пробежал,
К соседке тихо постучал.
Она ему открыла дверь.
Следила дочь за ним теперь.
Хотя с подружками играла,
Но время мысленно считала.
И не спускала взгляд с дверей,
Играла здесь же рядом с  ней.

Соседки этой, Алла, дочь
Лицом на мать похожа в точь
И та, наверно, уследила,
Как Тома за отцом следила.
Лишь только вышел он во двор.
Вновь пробирался, словно вор.
Вбежала Алла сразу в дом
И подняла такой содом:
-За дверью дочь его стоит,
За ним, наверное, следит.
Тебя  Аллахом я молю,
Не разбивай его семью;
Таскаться с ним ты прекрати.
- Не твоё дело, замолчи.
Сама я знаю, с кем гулять,
И с кем в кровати своей спать.
Не выросла, чтоб поучать, -
В ответ ей отвечала мать.
-Стыдилась бы его жены!
-Проблемы эти, не твои. 
Ты любишь хорошо пожрать,
А где б смогла я всё достать,
Так, чтобы сытно накормить,
Где столько денег мне добыть?
И не ругала б мать тогда,
А он поможет мне всегда.
Когда жевала "гусачка",
Достался нам "надурнячка",
Просила больше подложить.
С ним не приходиться тужить.
-Зачем родила без отца?
Чтоб попрекать потом меня?
Мне стыдно им в глаза смотреть.
До коли, буду, я терпеть,
Его присутствие у нас?
Легко застукать могут вас.
Скандала от жены ты ждёшь?
Иль помоложе не найдёшь?
-Но не тебе меня учить,
Как надо в жизни этой жить
И не твоё собачье дело,-
Она добавила ей смело.

Опять Тамара промолчит,
И тайну эту сохранит.
Однажды спросит только мать:
 « Хочу я правду, мама, знать,-
Смахнув с ресниц свою слезу,-
Я не родная дочь отцу?»
-Откуда это ты взяла?
Придумала, не бойсь, сама?
Мне тётя Вера так сказала,
Когда со мною там стояла,
Возле колодца за водой,
Что папа взял тебя со мной.
Он лично ей так передал.
-Не верь, родная, он соврал.
Шесть лет с ним вместе прожила,
Потом тебя лишь родила
Ты вся похожа на него.
Придёт, я допрошу его.
Он вскоре тут же появился.
Да где-то сильно так напился,
И драку сразу учинил,
Швырял на пол всё и громил .
Когда ударил Анну сильно,
Тамаре стало так обидно:
За то, что каждый день подряд
Звучит в квартире его мат,
За то, что перебил посуду
И вещи разбросал повсюду,
Что руку поднял он на мать,
При детях смел, в лицо ей дать,
Что кровь из носа полилась.

Тамара за топор взялась
И смелость проявила вдруг
(Он перенёс большой испуг)
Топор высоко подняла,
И закричала так она!
Что окна даже зазвенели,
А братик, сёстры, онемели:
- За что ударил мать, подлец?!
Не нужен нам такой отец.
Вон! Из дому иди от нас,
Не то я зарублю сейчас
До коли, будешь издеваться?
Всё в доме бить и с мамой драться?
Позорить нашу всю семью?
Прочь уходи! Не-то убью.

Такого он не ожидал
И сразу горько зарыдал:
- Ты виновата в том одна,
Что дочь пошла против отца…
Зачем настраиваешь их?
-Об этом сам спроси у них.
Кому ты сплетни распускал,
Что с дочкою меня ты взял?
-Я, видно, просто пошутил.    
- Теперь за это получил.
Взрослеет дочь и понимает,
Кто в доме руки распускает.
Что ты посеял, то пожал.
Поменьше пил бы и гулял,
Тебя бы дети уважали
И благодарно почитали
Один ты только виноват,
Ни друг, ни брат, ни даже сват
 С тех пор он только лишь ругался,
Но никогда уже не дрался.
Хотя Тамара, каждый раз,
Входя в любимый пятый класс,
Об этом часто вспоминала
И никогда не забывала,
Так представляла: в дом придёт,
А там отец посуду бьёт.
Тревожил часто её тик,
Как будто вирус в глаз проник,
Она стыдилась, сей недуг.
А вдруг заметит кто с подруг,
От них подальше уходила
Лишь со звонком в класс приходила

Последний месяц года шёл,
Однажды почтальон забрёл,
Принёс он странное письмо.
Мать тотчас вскрыла вмиг его.
Читала про себя, родная,
Да стала будто не живая,
Что братьев нет давно в живых,
Остался Франик среди них.
Всех унесла с собой война,
Но мать пока ещё жива.
Просила скорый дать ответ:
«Мне нужен твой, сестра совет,
Куда податься? С кем мне быть?
Отдельно или с мамой жить?».
Тамара ей ответ писала,
А мать, конечно, диктовала.
Внезапно плохо стало ей.
Тамара принесла скорей
Ковш свежей из ведра водицы.
Всегда была мать бледнолицей,
Но, а сейчас совсем –  бела,
Как побелённая стена.
Тамара сильно испугалась,
Но, Анна сразу догадалась,
Что вновь ребёнка она ждёт,
Уж ровно месяц , как идёт,
Пятнадцатого ноября.
В ней зародилося дитя.
«Аборт вновь делать» - мысль мелькнула.
Она воды чуть-чуть глотнула:
-Укрой меня, я полежу.
-А я водички привезу,
Корове сена дам сама.
-И курочкам посыпь зерна.

Тамара, хоть сама болела,
Но мать свою она жалела
И помогала ей во всём:
В порядок приводила дом,
Сестриц и братика кормила,
Гулять на улицу водила.
Их нужно было всех одеть,
Прийдя, домой, опять раздеть;
Помыть всем руки, накормить
И спать всех тут же уложить;
Сестричке отчертить поля,
Проверить знанье букваря;
Подправить линию ровней,
Чтоб буквы были постройней;
Учила слоги составлять,
Примеры быстро вычислять;
Стих проверяла наизусть.
«Смелей, рассказывай, не трусь!
  Здесь с пафосом произноси,
Где точка, глубоко вдохни», -
Так Люду часто поучала.
Сама стихи любить читала
На праздник, аль на Новый год,
Ей аплодировал народ.
Читала с чувством, вдохновенно.
Ей говорили откровенно:
«Тебе артисткой надо стать
И людям радость доставлять».
Благодаря учителям,
Познала красоту речам:
Как выразительно читать,
Где с пафосом, где – помолчать,
Все препинанья соблюдать
И интонацию менять.
Литературу так любила!
Стихи на память все учила.
Стремилась первой отвечать,
Чтоб получить оценку «пять»,
Запоем книги все читала.
За это мать её ругала:
« Читать так много не грешно.
Да зренье потерять легко.
Пошла бы лучше, погулять.
Нельзя помногу так читать».
Но убедить никто не мог.
Сначала в рифму каждый слог:
« кто много в жизни книг читает,
Тот, мама, очень много знает,-
Так отвечала она ей,-
Сколь интересного я в ней
И узнаю, и познаю,
И суть в копилочку кладу
Не знаю, что со мной случится
Авось, мне в жизни пригодится.
Источник знаний книга есть,
Она содержит в себе весть.
И может много рассказать,
Картины битвы описать,
И о любви, и о труде,
О радости, и о беде;
На дно морское опустить;
Прелестный жемчуг раздобыть.
Подняться к Солнцу, как Икар;   
Раскрыть поможет в себе дар"-.
И замолкала сразу мать,
Так бегло не могла читать
Училась в трудные года,
Ей интервенция тогда
Окончить школу не дала.
Семья огромная была.
Не каждый день был в доме хлеб   
И голод оставлял свой след.
Разутой в школу не пойдёшь
И нужных книжек не найдёшь
И денег, чтобы уплатить.
Их не хватало, чтоб прожить
Все дети на печи сидели,
В окно замёрзшее глядели,
В одних сорочках без штанов
Двенадцать лысеньких голов.
Лишь двое старших отошли
И были семьи уж свои.
Об остальных – ещё печаль
Тревожила отца нажаль:
Где нужно денег раздобыть,
Чтоб всю ораву накормить.
И вспоминая детский быт,
Когда не каждый с них был сыт,
Жалела об одном она,
Что знаний не приобрела.
И радовалась за детей.
У них должна быть жизнь светлей.
Уже две дочери учились
И добросовестно трудились,
А через год и сын пойдёт,
Другой, под сердцем знать даёт.

Тамара вышла погулять,
Но не дано ей было знать,
Какой сюрприз готовят ей
Её товарищи в миг сей.
До слёз смеялись от души,
Над ней проделку совершив.
Сначала все в снежки играли,
Девчат ребята забросали,
Потом пошли все на обед.
У Бархотовых был секрет:
От них лишь стоит постучать,
Так нужно срочно к ним бежать.
Под вечер дали ей сигнал.
И о секрете каждый знал,
Одна Тамара лишь не знала,
Улыбку их не понимала.
Собралось несколько ребят
И столько же, почти, девчат.
Устроив, нарочито спор:
-Пусть будет это вам в укор.
Я говорю, она пройдёт,
С дощечки этой не сойдёт,-
Так Доний Юрий утверждал,
А Юрий Бархатов кричал:
-Коль завязать на миг глаза,
То ровно не пройдёт тогда.
-Налево, вправо повернёт,
Но прямо, точно, не пройдёт,-
Тут Коля Кравченко вступил
И быстро дело разрешил:
Тамаре завязал лицо,
А в руки дал держать яйцо, -
Пройдёшь ты ровно, не свернёшь,
Коли яйцо не разобьёшь.

На «раз, два, три»,  она пошла,
Вплотную до стены дошла.
С лица мгновенно тряпку сняли
И незаметно враз убрали.
Все стали Тому прославлять
И героиней называть:
Никто не смог, мол, так пройти,
До стенки ровненько дойти.
Сначала сдерживали смех.
Была Тамара среди всех,
Черна, как с Африки араб.
-Я твой теперь, Тамара,   раб.
Желанье выполню твоё,
Коль выполнила ты моё, -
Сказал Николка, подмигнув.
-Ну, это ты уже загнул, -
 Вступила Бархатова Нина.
И на лице явилась мина,
Весь облик сразу исказив,
Зато поддержку получив:

  Продолжение следует.