Одна прядёт нить за нитью...

Одна прядет нить за нитью и говорит:
"Устала от лживых клятв и чужих молитв.
Пошлю ей счастливый жребий и путь прямой
Полночных рейсов и долгих дорог домой."
И нить направление ищет в её руках
(Рождённым в рубахах вовек не сносить рубах):
Врачи выдыхают "Ну надо же, повезло..."
Ребёнок кричит. И никто не находит слов.

Другая свивает нити в тугой клубок:
"Гора, говорит, высока, океан - глубок.
Там было всегда и везде. Не тебе, сестра,
Решать, куда ей идти и о чём мечтать.
Я дам ей возможность напиться воды и огня,
Поверить в других, что важнее - в саму себя,
Остаться на месте, но вечно искать свой дом,
Уметь говорить, но слова подбирать с трудом"

И мойры вращают скрипучее колесо -
Истоптаны ей сто дорог и сто тысяч слов
Мешают глухими ночами спокойно спать:
Она привыкает и перестаёт молчать.
Ей нравятся люди. Она говорит с людьми
О крае суровых скал и прозрачных льдин,
О южных морях, забытых в ладонях гор, -
О том, что считают неважным с каких-то пор.
Но ей наплевать. А впрочем, так было всегда:
Дарила себя кораблям, маякам, городам.
Любила бездомных собак и весёлых детей.
Жила, как жилось. И может, жилось не с тем,
Но тут уж простите. Везение - дефицит.
Его не хватает всем, кто в ночах не спит.

Она понимает быстрей, чем любой другой,
За что ей придётся платить и какой ценой:
Стоять на перроне и больше не знать,зачем,
Искать в рюкзаке с десяток ненужных тем,
Менять адреса, уметь вычитать людей,
Стирать имена, стареть, отходить от дел...

А мойры незримо стоят за её спиной
И третья вступает: "Пора бы уже домой.
Мы очень старались и очень её берегли.
Если не ладилось - что ж, как могли. Как могли"
Склоняется, прядь поправляя седых волос,
Зажав кулаки, над одной из своих полос...

И скрип обрывается так, что в ушах звенит.
И мойры молчат, начиная другую нить.