Ведьма

Ворон вколачивает в окна очередную весть,
Звон от стекла исчезает в тенях комнаты.
Руны пророчат, карты сложились в крест,
Церковные свечи так же стекают в доводы.
Дурманит душица, колется чертополох ,
Эфир пропитался в косынку, и старые перстни,
В нож, что запрятан от чуждых глаз под порог,
В самые древние, самые тайные песни.
 
Ведьма плетет узлы из волос и атласных лент,
Тонкие губы нашептывают на ладанку слог.
Ведьма плетет свой двухтысячный амулет,
По одному на каждый прожитый год.

А после устало спускается в скрипучее кресло,
Пиалою греет руки, где терпкий горячий чай.
Черный кот занимает в коленях привычное место.
Она говорит в пустоту, словно бы невзначай:

- А знаешь, это не радость и не печаль.
Ведать возможность счастья, но зная возможность беды
На любой шорох я взмахивала рукой на манер меча,
Заговаривала защитные линии вдоль стены.
А в полночь ходила по травам вычерчивать круг,
В нем жилище, лес, кособокая будка пса,
Кусок неба, уютный зацветший пруд,
А в центре всего этого я. /я - одна/
В звездах читая о прошлом, и о будущем,
Умея отвести самый дурной недуг,
Я заблудших гостей опаивала плющом
и кидала мясом на волчий луг.
/Лучше наполнила бы для них кувшин вином,
Надела бы самый свой яркий фартук/
Единожды сжалилась, сжалилась над детём.
Его принесла нелегкая и большая хворь.
Подавала ему адонис, обмазывала дёгтем,
Складывала по мешочкам рябину, морскую соль.
Спустя время окреп взгляд, отступила боль,
Я обратила его вороном в ту чертову ночь.
/Лучше бы с чистым сердцем пустила прочь,
В дорожную сумку сложив теплый хлеб и фасоль/
Знаешь ли, мое одиночество как имбирь,
Сперва прижигало, потом раскрывался вкус.
Да, никто не заботился, как и никто не любил,
Зато знала все тайны миров наизусть.
/А лучше бы знать как дышится в унисон,
Живот наполняется жизнью, а грудь молоком/
Я была щедра и азартна играя в зло,
И скупа, безобразно скупа на добро...

Ворон встревоженно всматривается в окно.
Кот прижимает хвост глазищами беспокоясь.
Чернота выскальзывая из всех четырех углов
Собирается в ту, что наперевес с косою:
- За две тысячи лет ты мне стала почти родною.
Я же видела столько жизней и столько душ,
Я приходила к ним в счастье и в черное горе,
К совсем малым и тем, кто нес годы как тяжкий груз.

Ты оказалась единственною - пустою.