Царица -царей зверей. Бугримова

Царица царей зверей. Бугримова.

И вот в семье ветеринаров,
Имеющих трёх дочерей,
Ещё людей совсем не старых,
Опять был праздник в их дворе.

Хоть, мальчика те ожидали,
Девочка снова родилась.
Нет, они там – не зарыдали,
Просто мечта их не сбылась.

В мечтах, что продолжатель будет,
Дела отцовского, их, сын.
Расстроились они, как будто,
Но, успокоились они.

Их разочарование – недолго,
Дочь с детства стала удивлять.
Откуда, что, бралось в той, только,
В дочери – не могли понять.

В ней сочеталось много качеств,
И чисто женское есть в ней,
Ну, и «мужское» было так же,
Всё пополам присуще ей.

Черноволосая. Красива.
Мальчишек общество любя,
С характером, и не наивна,
Время проводит средь ребят.

«Девочка – мальчик». Всё в ней было.
Ватагой верховодит, та.
Время же больше проводила.
Среди мальчишек она  там.

Мама её – родов дворянских,
Красивая. Не понимала, та,
Мальчишеских, совсем не женских,
Шалостей дочери тогда.

Не интересовали дочку,
Ни музыка, с искусством – там.
«Тонкости» всякие девчачьи,
«Телячьи нежности»  все, те.

Зато отец её – в восторге,
Ира с двенадцати уж лет,
Там, ассистировать хирургу,
На операциях начнёт.

Бугримов Николай доволен,
Вот – продолжатель его дел.
Но, нет. Той, интерес – доколе,
Другой тут фактор победил.

Тем, заниматься – не хотела,
Любовь к животным - не лечить.
Наклонность, эта, победила,
Дрессировать их и учить.

Дочь с ранних лет увлеклась спортом,
Но, как-то странно было, то.
Ту, не влекли женские виды,
Гимнастика – другое, что.

Мать отдаёт её, конечно,
На музыку, ещё в балет.
Какое там!  Всё быстротечно,
Желания у Иры – нет.

В семнадцать лет, та Ира станет,
Уж чемпионкой. Какого!
В толкании ядра предстанет,
Всей Украины дорогой.

Потом она в соревнованьях,
В метанье диска победит.
Мужеподобной, та – не станет.
Мускулистой, как спорт велит.

Южной красавицей, роскошной,
Та оставалась навсегда.
Женщиной знойной, пылкой очень,
По жизни оставалась та.

Та,  и наряды обожала,
И украшенья старины.
Кроила и одежду так же,
Сама, шила себе, она.

Ту, чемпионство – не пленило,
В рамках былого - тесно ей.
На спорт мужской она сменила,
То, мотоспорт. Гонять - быстрей.

Спорт, с мотогонщиком, ту, сводит,
С Буслаевым. Звать – Александр.
Лет, на шестнадцать старше, вроде,
Работал в цирке. Смел и храбр.

Вот так, та – на манеж попала,
Арена сразу дала ей,
То всё, о чём она мечтала,
Чтоб люди восторгались, ей.

Чтоб выступать, не в неказистой,
Спортивной форме – раньше, как.
В сценических  нарядах в цирке,
В свете прожекторов сверкать.

Теперь чувствовала Ирина,
Себя женщиною уже.
Объектом ярким для вниманья,
В этом нуждалась. С тем, чтоб жить.

У них был номер необычный,
На санях с высоты, полёт.
Из купола, там – артистично,
Изобрели с супругом, тот.

Номер был много лет в программе,
Плюс джигитовкой увлеклась.
Опять стало тут тесно «даме»,
Не в цирке.  В семье «началось».

Скука в семье Ирину гложет,
И скучно стало вытворять,
Там каждый день – одно и тоже,
Тот номер в цирке повторять.

Война закончилась. Победа.
Ирина с мужем развелась.
Всё получила дама эта,
От этого мужчины. Да, с!

Профессиональную, той, скуку,
Директор цирка излечил.
Любовь к зверям  зная, в итоге,
Новое дело предложил.

Стать первой женщиной предложит:
Быть дрессировщицей тогда,
Там, крупных хищников, коль, сможет,
Сначала – леопардов  дать.

Ирина же с самого детства,
В царицы себя возведёт.
Не зря девиз ей сочинился:
«Бугримова, или – никто!».

И для себя, та, выбирает,
Конечно львов! Царей зверей.
Первых трёх львят – цирк покупает,
Гай, Юлий, Цезарь. Всех, для ней.

Сказать, что путь той, был нелёгким,
Это - не сказать  ни чего.
Ведь, женщины  не брались в цирке,
Не каждый и мужчина мог.

Начав со львами заниматься,
Не знала она тут ещё ж:
Непредсказуемость и кровожадность,
Львов.  Не послушных, там, к тому ж.

С другими уж, там не желала,
Зверьми, Ирина выступать.
Идти путём, Ирина стала,
Проб и ошибок. Первой стать.

О том Ирина рассказала:
«Если кожу, вдруг, лев порвал,
Это не травма. Зашивалась,
Дней через десять, вновь  ко львам.

То – поломали, то – порвали…
То – оторвали пол лица.
И только глаз один мигал там,
И нет тут этому конца.

Ни разу я не пожалела,
О своём выборе тогда,
Не повторял никто! Не смели.
И не могли, то, сделать там».

В отличии от всех красивых,
Женщин. Бугримова - к себе,
Без сантиментов относилась,
В работе – не жалев, себя.
 
Её позиция, конечно,
Дала тогда ж свои плоды,
За тридцать лет, службы отличной,
Успех достигнет высоты.

Ряд номеров есть, уникальных,
Одни названия всех их:
«Лев в воздухе», «На мотоцикле»,
«Канатоходец лев». Всё - в них.

Через кольцо с огнём умели,
Её львы прыгать в цирке, там,
Это ж при том, что львы на деле,
Огня боятся, высоты.

И вот, однажды, после «травмы»,
Пришлось тогда ей наложить,
Штук пятьдесят, уже там разных,
Швов. Львы там смогли «удружить».

В другой раз, лев там постарался,
Так, цапнул за руку её,
Пальцы Бугримовой повисли,
На сухожилии одном.

Бугримова ушла с манежа,
Закончен номер был, как, весь…
Цапнул в лицо лев, её, так же,
«Пластику» делать ей  пришлось.

Ирина была оптимисткой:
Людьми считала своих львов.
Настолько понимала близко,
Своих зверей. Стиль, той, таков.

Когда ей вспоминали травмы,
Рассказ  она вела тогда,
Когда любимый Цезарь, прямо,
По сути, спас её раз, там.

Он – перегородил дорогу,
Гривастым молодым, там, львам.
Те разорвать,  желав, жестоко,
На «мамочку» кинулись там.

Цезарь всегда с нею был рядом,
Вместе долгую жизнь прошёл.
С ней получил свои награды,
К «разумности» почти дошёл.

Смерть тяжело переживала,
С почестями, там, схоронив.
Как человека провожала,
Память достойно, сохранив.

Ведь, дрессировщиков считают,
Защитники, животных, все.
Жестокими.  И обвиняют,
В их издевательствах, там,  всех.

Но даже, они замечали:
Бугримова ж – другая, там.
Гуманных методов, с начала,
Придерживалась  всегда, та.

Бугримова же утверждала:
«Не била та своих зверей».
«А голодом, та, не морила ль?»
«Работать с львом голодным – смерть!»

В Москву Ирина переедет,
Звания сыпались на ту.
Награды так же заимеет,
Тысячу ей платили тут.

Огромные в то время деньги,
Ведь, это в месяц! Много, то.
Квартиру дали ей в «высотке»,
То, на «Котельнической». Там.

На чай соседка к ней ходила,
Людмила Зыкина тогда.
Та ж драгоценности любила,
Те, у Ирины были там.

Что-то продать Иру просила,
Вещами восхищалась, той.
Кольца и серьги очень сильно,
Манили своей красотой.

В последний же период жизни,
Одной из главной радости,
Лишь драгоценности, коль честно.
Стали Ирине там нести.

Второй же её брак - распался,
То, с акробатом цирковым.
Роман с ним  как-то не удался,
Не стал он нужным, таковым.

Потом она уже призналась:
«Сильней себя, мол, не  нашла,
Она мужчину». Так осталась,
В жизни одна. Так и жила.

Ещё бы – это и понятно.
Детей – не заимела, та.
«Мол, из-за травмы».  Только вряд ли.
Она ж призналась всем тогда:

«Я никогда рожать не буду,
С детьми возиться бы пришлось.
Как совмещу с работой этой,
Времени  всему б не нашлось.

Дрессировать, номер готовить,
Дети мешать мне будут лишь,
Нет, к этому я не готова,
Дети мне эти не нужны».

Её ж детьми – львы эти станут,
Они ж  её и - предадут.
Те, наконец – её «достигнут»,
Чуть - чуть, её ж не разорвут.

После того – манеж покинет,
И это будет навсегда.
Практически  уж до кончины,
В общественной работе, та.

В последние годы, той жизни,
Несчастья сыпались уже:
Квартиру об крадут. Не честно!
Дача сгорит её. Как жить?

В 2001 году – скончалась…
Бугримовой – слава и честь!
До этого она призналась:
«Любит зверей – больше людей!».

Всего – восемьдесят львов было,
Ещё ж - и восемь лошадей.
Собак двенадцать приютила,
И мужа было два у ней.

Мужей было - меньше животных,
Упоминались же они,
В последнюю очередь.  Вот же!
Та, «равнодушна» была к ним.

Многое, что она имела,
От лучшей жизни.  Была ж та.
Людям за труд она платила,
Ухаживал, кто за ней, там.
------------------------
Бугримова Ирина Николаевна(1910-2001 год)
Развелась с первым мужем после победного 1945 года.
Дрессировщицей работала с 1946 по1967 год.