Пока мы все такие!

               
Как довольны вы собой, – жизнь отличная такая! –
собираетесь толпой, стадным чувствам потакая.
О себе с любовью вы, словно бы о третьих лицах:
мол, мудрее мы совы, мол, хитрее мы лисицы.
И так сложно вам понять, будь то письменно, будь устно,
что не может быть «на ять» жизнь вообще. А это грустно.
Но всего грустнее то, что бываю я в натуре
то, как бойкий конь в пальто, то, как волк в овечьей шкуре.
То, как рыцарь, то, как тать, то я чёт, а то я – нечет,
оправдаться мне, видать, пред собой, чесслово,  нечем.
Под собою сук рубя, вашей лести не слуга я,
и весь мир, зело любя, я зело себя ругаю.
Я кляну себя подчас, что, взрастив себя поэтом,
всё ж я так похож на вас, будто копия портрета.
Будто это и не я истиной бряцал избитой:
чтоб достигнуть бытия, надо воспарить над бытом.
Уяснил лишь, глядя вспять, от Матфея и Луки, я,
что не может быть «на ять» жизнь, пока мы все такие…