Не верь, сестра, туманам и ветрам...

Не верь, сестра, туманам и ветрам – росы прохлада обернется ядом. Давным-давно затеяна игра, и рок довлеет над любимым садом. Неискренни пески дорожек и ветла, акации обманны и вербена. Взрастало то, что выжжено дотла,
и гари черной выходя на смену, фантасмагорией плелись глоксиний кружева,  сиреневый левкой клонил соцветья.
Сестра, я знаю, что была права, предостеречь тебя хочу: приметен
твой нежный смех среди дыханья роз, подернутого сладковатым тленом.
Неискренность…
не чувствуешь угроз, а между тем, хранят преданье стены вокруг таинственного сада у озер, не дремлет око древнего проклятья.
Тебя из жизни просто кто-то стер, в придонный омут  затянуло платье, и косы расстелились по воде, круги в осоке исчезают легкой рябью.
Здесь сад повсюду дышит и нигде, и тонут небеса в дождливой хляби.
Не верь, сестра,  в невинность чайных роз,  зазывно тянущих к тебе бутоны. Ведь сад давно истлел и чередой порос, ночами из-под глины слышны стоны. И все иллюзия, неискренность во всем, химера стережет свои владенья.
Пески заглушат шаг твой – бледен/невесом…
Лишь в памяти моей останешься виденьем.