Памяти Лобачевского

Знаю, что тогда провафлил тебя, в реальной жизни всё всегда через …опу.
Возможности есть и будут, пока ты живёшь и дышишь.
В мифах Зевс всегда успевает похитить Европу,
И под гортинским платаном зачать легендарного Миноса.
 
Буду читать твои вирши по вечерам, когда станет грустно.
Видишь, я не отпускаю, держу, дышу тобою,
Даже эмоции, и те - вернулись,
А то жил по схеме «дом-работа-дом» - как робот.
 
Когда еду на велике, обостряется восприятие, учащается пульс,
Евклидова геометрия уступает версии Лобачевского.
Везде вижу запахи - сладкие, горькие, жуткие,
Кислые, старые, молодые, мужские, женские.
 
Byvaet, ne hochetsa nikogo videt'  I slyshat'
Stanovitsya  odinoko i pusto - prihodit volk.
Inogda prosto sryvaet kryshu,
И плывут на юг сардины ядерных облаков*…





*Летом, в деревне, он прочитал маленький томик Бориса Пастернака. Стихи)
к которым он раньше не питал  никакой склонности, до такой  степени потрясли
его) что несколько недель  он не  мог думать ни о чем  другом, а потом начал
писать их сам. Он  навсегда  запомнил ржавый каркас автобуса, косо вросший в
землю  на опушке подмосковного леса. Возле этого каркаса ему в голову пришла
первая в жизни строка - "Сардины облаков плывут на юг" (впоследствии он стал
находить,  что  от  этого стихотворения  пахнет  рыбой). Словом,  случай был
совершенно типичным и типично закончился - Татарский поступил в Литературный
институт.  (Generation P, Пелевин)