Две новеллы о благих намерениях...

 

            
               

 Горький шоколад.

  С утра на улице было зябко и сыро. Моросил тягучий дождь. Густой туман укрывал серой пеленой нежную зелень и цветение апрельских садов.
  В такую погоду хорошо в библиотеке.Тепло, уютно, море книг.
Особенное удовольствие - сидеть за книгами когда за окном дождь... Очень не хочется выходить на улицу. Правда, свежие газеты и журналы всё же нужно забрать на почте. Но можно и повременить.
В библиотеку до обеда наверняка никто не придёт, нашла я для себя уловку, продолжая перелистывать художественный альбом.
  Но одна посетительница всё же пришла. Это - Лида, наша постоянная читательница.

 - И дождь Вас не остановил, - с нотками радушия и сочувствия в голосе, встретила её Татьяна, моя сослуживица. - На улице так неуютно...
 - Но я же обещала, ответила Лида, пристраивая мокрый зонт в уголке. - Вот рецепт кулича, - отдала она нам листок,аккуратно заполненный убористым почерком с необычным наклоном влево, - получается он душистым и пышным. А это - для украшения,- Лида развернула небольшой кулёчек. В нём маленькие крупинки всех цветов радуги.
 - Ещё бы солнышка,- посетовала я.
 - Туман обязательно рассеется.Завтра же такой Праздник! - Лида говорит с кроткой улыбкой, но очень уверенно.
Я проводила её до дверей и заметила, что дождь действительно прекратился. Солнце растворило туман.
   Во время обеденного перерыва мы с Татьяной отправились в соседний магазин. Торопливо пробежались по торговому залу. Нужно было ещё успеть на почту. У самой кассы бабуля, напоминающая чопорным видом учительницу на пенсии, перебирала плитки шоколада. В конце концов, так и не взяв ни одной, ушла. Татьяна взяла три плитки. У меня аж глаза округлились от удивления. Я то знаю, что она на каждую лишнюю калорию смотрит, как на своего злейшего врага...
Заметив мой недоумённый взгляд, Татьяна многозначительно промолчала. Когда мы отошли от кассы, торопливо уложила продукты в сумку,оставив шоколад в руке и потащила меня к выходу.

  - Пойдём быстрее,- с несвойственной ей горячностью,- протараторила подруга,- догоним бабулю...

  Только тогда я поняла, что она затеяла. Удивилась, что не мне в голову пришла такая замечательная идея.
  На улице догнали хрупкую фигурку в старомодном пальто и шляпке-таблетке...Догнать её нам удалось легко, а вот вручить шоколад...
  Татьяна,остановив пожилую женщину,стала сбивчиво подбирать слова, протягивая ей плитки в разноцветных обёртках. Та резко отшатнулась. Я едва успела поддержать бабулю, чтобы она не упала. Татьяна что-то лепетала о Празднике, о добрых намерениях...
  Бабушка, посмотрев со скорбью и обидой, твёрдо осадила наш пыл.

  - Я искала в магазине горький шоколад, при моём диабете можно только его, да не нашла. Вот спасибо, вы постарались...

  Пенсионерка не сказала больше ни слова. Ушла не оборачиваясь, неестественно выпрямив слегка сутулую спину. А мы со своим дурацким шоколадом стояли, как вкопанные...Придя в себя от решительной отповеди, перекинулись парой недоумённых фраз. Шоколад вручили девчонкам, пробегавшим мимо весёлой стайкой. Те, нисколько не заботясь о наших побуждениях, весело взяли угощение. С резвостью юных львят, распотрошили фантики и, поделив плитки, побежали дальше...

    Всенощная.

   Совсем уже перед закрытием библиотеки к нам вновь зашла Лида. Она выглядела излишне возбуждённой. Мне даже показалось,что от неё пахнет спиртным. По сути, мы о ней и о её семье ничего не знали, кроме того, что они большой семьёй приехали из Казахстана. Живут в трёхкомнатной квартире. Мечтают заработать денег и купить дом.
   Самым примечательным, пожалуй, кроме ярко выраженной религиозности, мне казалось то, что у них с сестрой Леной и мужья братья. В каждой семье по двое детей. У каждой-мальчик и девочка. Вместе с ними живут ещё бабушка и дедушка - родители сестёр. Но бабушку и дедушку я никогда не видела гуляющими с детьми. Словно сёстры им не доверяли.
  Но, возникшие было крамольные мысли, моментально испарились, когда Лида с воодушевлением стала говорить о Пасхе и пригласила нас с Татьяной в Храм на Всенощную.

   - Это будет необыкновенно красиво и благостно! Приходите обязательно и приносите для освящения куличи и вообще всё, чем будете угощать своих гостей!

  Я перед ней даже немножко оробела, так увлечённо она говорила.
Что такое "благостно" не очень поняла. В моём доме в детстве не было крашеных яиц и куличей. Когда ребятня забегала ко мне "кокнуться яйцами", мама вежливо угощала моих подружек конфетами, пирожками, и я убегала с ними во двор. Бабушка, догоняя меня на лестнице, доставала из кармана своего длинного фартука тройку оранжевых яиц и я, как все, могла соревноваться - у кого яйцо крепче. Вот и все познания.
   Теперь-то все поголовно верующие. Витрины магазинов перед Пасхой ярко расцвечены всевозможными освящённым куличами, бутылками с " Кагором", красками для яиц.
  В каждом доме полный набор пасхальной снеди, а вот "благости"...
И решили мы с Таней, слегка иронизируя над собой (словно хотели во что-то поверить, но боялись подлога ), отправиться за ней в Храм.
  А вечер был какой! Тёплый апрельский вечер с ароматом молодой листвы, вербы и черёмухи.
  В Храме в цветах утопали золочёные иконы и Царские Врата, пахло ладаном. Вокруг множество людей: молодые, пожилые, дети... Только лица почему-то показались мне озабоченными. Не увидела я в них Света. Когда началась служба старалась вслушиваться в слова Батюшки, но в монотонной, казалось, нарочитой речи, не слышала ничего, что бы меня умиротворяло. А я так хотела этого! Крестилась вместе со всеми, старалась повторять слова молитв.
  Перелом произошёл неожиданно, когда запел церковный хор.Я не сразу увидела его за невысокой оградкой, в сторонке у окна. А когда увидела, уж не могла отвести глаз. Соло нежным колокольчиком выводила наша Лида. Обычно она говорила слегка глуховатым голосом. А сейчас в неё словно вселился ангел и это его голосом она пела. Глаза горели воодушевлением, щёки пылали...
  "Девушка пела в церковном хоре...", прокручивались во мне слова из стихотворения Блока.
  Чудо продолжилось, когда Батюшка повёл прихожан на Крестный ход вокруг Храма. Мы с Татьяной шли среди молящихся людей с зажжёнными свечами. Я прислушивалась к себе и старалась запомнить ощущение, наверное это и была Благость - доверие, чистые мысли без всякой суеты - только голос Батюшки, звук покачивающегося на цепочке кадила, невысокие, какие-то особенные сосенки у Храма. Когда процессия сделала поворот и я увидела действо как-бы со стороны, мне всё это показалось фантасмогоричным.
  После короткого моления,всех пригласили на трапезу. Столы накрыли на улице и этот тихий поздний ужин,или ранний завтрак, уж не знаю как и назвать, это общее вкушение "Что Бог послал", привело меня в тихий восторг.
  Домой мы с Татьяной шли молча, словно боялись потерять чувство нежности к Пасхальному рассвету, к окружающей природной благодати.
  Лидии и её сестры мы не заметили. Скорее всего они с мужьями и детьми остались на следующую службу.
  Через день мы с Татьяной ждали Лиду в библиотеке. Очень хотелось поблагодарить её за приглашение, поделиться впечатлениями. Но её всё не было и не было.
  Через несколько дней пришла её сестра. Мы заметили, что Лена чем-то озабочена, даже подавлена. Вернула книги,которые брала Лида и поспешила к выходу. Я едва успела спросить почему сестра сама не пришла.

  - Вы разве не знаете? Лида пропала,смущённо и горько ответила она,стараясь не смотреть мне в глаза.

  Тут уж мы с Татьяной переполошились.Засыпали Лену вопросами...

  - Пропала через три дня после Пасхи.Уже неделю ищем. Полиция ищет. Ушла утром из дома и не вернулась,- скупо ответила Лена. - Мы уже объявление на телевидение и в газеты дали. Ничего...
  -Лена ушла.
 
    Вечером дома я включила местный канал телевидения и увидела сообщение о поиске пропавшей Лидии Осиповны Смирновой , двадцати пяти лет. На фотографии была несомненно она, наша Лидия.
  Родные Лиды скоро уехали в соседний город, ничего о её судьбе я не слышала.
  Если бы не Шуберт, может не вспомнила бы и теперь. Всё же два года прошло после тех событий...
                * * *
  В областной библиотеке проходили Дни Ф.Шуберта. На вечер с участием моего любимого пианиста Виктора Кондратьева я полетела с самыми лучезарными ожиданиями. И не обманулась. Не было долгих биографических экскурсов. Только музыка. Свечи на столиках, альбомы с фотографиями на стеллажах. Уютная камерная атмосфера. Когда к Виктору присоединилась солистка и зазвучали слова Вечерней серенады: " Песнь моя лети с мольбою тихо в час ночной...", меня словно обожгло. Я слышала этот голос раньше! Я всматривалась в фигуру женщины - невысокого роста, хрупкая, в тёмном скромном платье. В свете свечей было трудно рассмотреть её лицо. Но голос! Эти колокольчики. Вспомнилась Всенощная, пение Лиды, её исчезновение...
  После окончания вечера я спросила библиотекаря о солистке.

  - Лариса? Прекрасный голос! А о ней рассказать ничего не могу,- ответила к моему изумлению Вера Геннадьевна.
  - Она с Виктором иногда бывает у нас. Живёт в монастыре, о себе ничего не помнит. Мама Виктора приходит в монастырь, когда требуются медицинская консультация. Так и с Ларисой познакомилась. Кстати, это имя она ей и дала. Сама-то женщина ничего о себе не знает, не помнит как оказалась около монастыря, есть ли родные. Очень любит читать. Больше пока сказать ничего не могу.
  - А можно посмотреть её карточку?, - спрашиваю с надеждой. Формуляр заполнен чётким убористым почерком. Но главное, наклон букв, довольно редкий. Буковки наклонены не вправо,а влево.
   Дома я нашла рецепт кулича которым когда-то поделилась Лида.
Почерк - один в один... Голос... Лида - Лариса! Теперь я знаю где её искать...