***

— А эта боль… такая же, как раньше?
Спросил меня маленький глупый мальчик,
Кудрявый, блондинистый, как одуванчик,
И в этих веснушках совсем не было фальши,
Понимаешь?

Соврать ребенку — табу,
Сказать правду — опечалить.
Вот бы взять билет на большой пароход и отчалить
В другую страну.

Знаешь,
Он был похож на цветок в волосах весны.
Он был светом, неизвестным большим городам,
Днем собирал ромашки, а по ночам
Ему снились цветные сны.

На нем рубашки висели мешком,
Он закатывал рукава до локтей, обнажая бледные ручки.
Он лепил, мастерил, знал фокусы разные и всякие штучки,
Что часто до слез доводили легко.
От смеха.

Боже, какой у него был смех!
Словно смешинками мир зацвел!
Будто музыка из шкатулки: завел
И ты уже самый счастливый из всех!
В нем не было греха.

Что я могла ответить ему:
Мальчику, чей плач был китовым воем?
И по сердцу сразу морозным зноем
От его: зачем? а как? а почему?
Вот видишь?

— А боль - это что-то отличное от любви?
Ответ: “нет радуги без дождя” кажется слишком сложным,
Просто отсутствие боли делает любовь невозможным
Чувством. Только ты “своего” береги,
Слышишь?

Одно лишь выбираем мы сознательного:
Того, кто эту боль нам причинит.
И если ты в конце концов останешься разбит,
Значит выбор сделан был неправильно.

А он смотрит на меня, хлопает глазками,
И вид у него взрослый, важный.
— Значит, через это проходит каждый?
И это не имело ничего общего с сказками.

Но он был еще таким маленьким
Светом, слабеньким.
Хрупкий, как одуванчик.
Таких ветер срывает первыми,
мой мальчик,
понимаешь?

18 марта, 2016 г.