Ватник без пуговиц

В Советском Союзе заключённые носили ватники. Зэков было много, и все - ватники. Не в дублёнки же вас одевать, резонно замечает начальник "зоны" в разговоре с непокорным зэ-ка (фильм "Беспредел", основанный на реальных событиях). Зэк отказался работать на производстве: шить те самые ватники...

Так что же, "ватники" - это рабы, крепостные, подневольные? Лишь отчасти. Отчасти именно потому, что - подневольные. Свою униформность, внешнюю одинаковость заключённые выбрали не сами: это результат подчинения насилию. Да и внутри серой массы тоже всё неоднородно, "ступеньками идёт", как подметил А. Солженицын в рассказе "Один день Ивана Денисовича". Таков обычный результат насилия, и не только за "колючкой": насильственными методами не добиться истинной униформности, да и цель такая не ставится. Поэтому - "ступеньками"...

Настоящие, истинные "ватники" - это те, кого в не столь далёкие времена именовали "мещанами". Основная черта мещанства - готовность, я бы сказал - стремление, переложить тяжесть целеполагания на кого-то другого: на человека (например - "вождя": "Когда приказ отдаст товарищ Сталин"), на социальный институт ("Партия сказала: надо, комсомол ответил: есть!"), на Бога ("..."). Вот эта внутренняя, а не внешняя организованность и предрасположенность к сервильности и есть маркер мещанства. А отнюдь не социальные корни, уровень образованности, социальный статус и материальный достаток.

Мещане - это те, кого научили искренне хотеть того, что "нужно". Это практически идеальный потребитель, "потребл*дь". У них "хотелки" в одну сторону загнуты. Всех учили? Правильно, всех. Все прошли одну школу. Но кто-то вышел "отличником", а кого-то выгнали за плохое знание правил. Хорошо учиться в школе жизни (а это школа подчинения) без огромного личного желания преуспеть в науке - нельзя. И в этом ещё одно отличие "ватников" по судьбе от "ватников" по призванию: последние выбирают свою долю, если и не на все сто процентов, то в значительной степени - самостоятельно.

И вот таких-то "ватников" в любом государстве, в любом обществе - абсолютное большинство. И в России, и в Китае, и в США, и в Саудовской Аравии. Внешне они могут быть даже очень продвинутыми, модными, свободными. Солженицынские "ступеньки" здесь снаружи, а не внутри, как в лагере. Но это форма, а содержание мещанина во все времена и в во всех странах было и остаётся старо как мир: видеть грудь четвёртого... а остальное - скомандуют.

"Ватник" не всегда осознаёт свою подчинённость, я бы сказал - он бежит такого осознания, как чёрт - обозначающего его ладана. И сделать это ему тем легче, чем больше терминологическая путаница. "Тело не больше ли одежды?". Определяемое больше определителя. Стремление определить, сузить, подчинить, "задать тон" и "привести к одному знаменателю" как раз свойственно мещанину - подлинному герою всех тех (со)обществ, которые не базируются на принципах свободной импровизации всех участвующих.

"Быть" значит "иметь" - принцип сам по себе не такой уж порочный, и не здесь идеологическая база мещанства ("ваты"). Если цель "иметь" расширяется до бесконечности, то "иметь" становится синономом "быть". Мещанство там и тогда, где и когда "имеют" часть, именно ту, которая необходима для удовлетворения потребности. Целое не интересует мещанина. Целое - это помеха на пути к овладению частью. Оно игнорируется как целое и принимается только утилитарно, исключительно как случайный набор частей, нужных и ненужных, полезных и бесполезных: можно выбрать, а можно - отвергнуть...

Успешная социализация требует компромисса. Суть этого компромисса составляет отказ от целого в пользу части. Внешне это может выглядеть как преобладание потребительских интересов в структуре личности, её мотивационной, волевой и эмоциональной сферах (две последние "обслуживают" мотивацию), что и позволило, например, З. Фрейду считать такую личность "незрелой", неразвитой. Духовно она, вполне очевидно, неразвита. Но духовное развитие никогда не было пропуском в социум. Наоборот, правильнее будет считать такую "частичную" личность социально зрелой, развитой, более того: не много мы преувеличим, если скажем, что такие-то личности и составляют в основном, регулируют, идеологизируют общество. Так было при цезарях, так и осталось. Разум под видом целесообразности ломает волю, и по-другому общество не строилось и не строится.

Мещанство - это случай комфортно сломанной воли, извращённой, связанной добровольно и при активном соучастии индивида. Табу и запреты не способны эффективно перестроить волевую структуру личности: внешнее никогда не сильнее внутреннего, если только на какой-то ограниченный срок. Человек ломает себя сам. Никто, кроме самого себя, не может сломать самоё себя. Только сама личность способна отдать себе приказ подчиниться гетерогенным ценностям, нормам, авторитетам, то есть в широком смысле - власти. Такая личность готова принять любую власть, которая обладает достаточными возможностями для полноценного снабжения личности так необходимыми ей ватниками. "Быть" означает "иметь ватник". Символом власти становится сначала рука, дающая этот ватник, а затем и сам ватник как метаметафора добровольного подчинения. Тот факт, что сами же и шьём эти ватники, ничего в принципиальном плане не меняет.

Осталось прояснить терминологическую путаницу. Ну, хорошо, пускай будут "ватники". Привилось, легко опознаётся, в общении служит индикатором внутренней готовности к свободной дискуссии. Но как быть с противником? Он-то кто? Как назвать оппонента "ватника"?
"Ватник без пуговиц"?


17 марта 2016 г.