Возвращаясь домой из пивной

Иногда надо уступить жене,
иногда жену.
         М. Э.

  Люди вокруг меня разные – кто всю жизнь мыкается, а у кого-то даже горе умыкнули.
  И гнёт народ свою спину или линию, находясь под гнётом, ничего не имея за душой, или против подставляемых подножек... вагонов, улетающих вдаль поездов.
  И готов мил-человек махнуть на всё рукой, но где это всё?
  И пучит живот, глаза, а с глазами-плошками и оплошать, не ровён час, можно.
  И глядишь, сносные жилищные условия со временем сносу (по рублю) подлежат.
  И большевизм своё оттарабанил с требованиями дефицитной туалетной бумаги.
  И по-маленькому ладошкой за углом прикрыться не мешает под танцплощадкино танго «Недержание в ночи».
  И люди понимают, когда сдают нервы, бутылки уже не принимают.
  И тянет в родной двор на истерическую родину меня – патогенного острослова, неординарного злопыхателя, ищущего на свою голову физической близости, чреватой последствиями у женщины с сантиметром в руках с чрезмерными требованиями и наклонностями принимать мужчин такими как они есть, а отпускать в чём мама родила.
  И я впадаю в животный гнев, позабыв про западню в виде ямы, тщательно прикрытой ветками.
  И думаю, только бы не накостыляли.
  И всё-таки жаль, что у костылей нет человеческого опыта, а то бы я смог на него опереться.
И звучит в ушах Григ, а с ним отклонения от ибсеновской «Нормы».