На охоте

        Воздух  впитывал лёгкую прохладу, льющуюся с поверхности небольшого озера; вечер принадлежал началу дождливой осени.  Близко к воде  цвёл алым пламенем большой костёр. У огня, на пожухлой серой траве, лежали мужики, трое. Неподалёку, брошенное с неопрятностью, лежало небогатое охотничье снаряжение. "Иллюстрация давно известного полотна", - подумал бы образованный человек,  увидевший  это всё. Но, в отличие от бойких персонажей знаменитой картины, один охотник спокойно спал. Ну а двое всё ж увлечённо беседовали.
     - Отдохнуть от скучной повседневности мне удаётся лишь вот так, на охоте, - нарисовав несколько колечек табачного дымка, сказал один из мужчин, худощавый, неопределённых лет, в брезентовой куртке. - И неважно, удачно или  как нынче,  охотился. Охота - страсть. Ну и что? - привычка не слишком дурная. А вот  неудач на охоте становится всё более. Нет дичи - нет и азарта. А без азарта нет охоты. О том, что дичи  мало, и говорить зря не стоит. Ничего уже не изменится. Но всё равно охота на охоту.
     - Сегодняшняя неудача - не редкость, - вздохнул  собеседник, плотный, среднего возраста мужчина. - А что-нибудь необычное на охоте бывало? Необычное  не в том смысле, что повезло и пришёл домой с добычей.
      - Кое-что бывало... Впрочем,  об одном случае вспоминаю нередко. Правда, это был конфуз.  Прежде б не рассказал, но сейчас, пожалуйста - дело прошлое.  Слушай, будет смешно.
       Как-то под осень  я на лодке плыл по реке Кия. Вижу свёрток - перешеек узкий. Из любопытства  вплыл я в него, и через сколько то метров попал в большое озеро. Гребу ещё метров двести, на берега туда-сюда смотрю: места незнакомые. Вскоре на правом берегу нарисовались бревенчатые дома. Какая-то деревушка. Плыву мимо неё. У берега гуси и утки деревенские.  Наконец деревня осталась позади. А передо мной снова перешеек. Этот совсем узенький, потому что тростником  зарос. Начал грести я кормовым веслом, продираюсь, подгибая высокий камыш.  Наконец, выплыл я на простор, передо мной ещё  озеро. Тоже немалое. Отмахал и по нему с километр. Один берег у озера низкий, а другой - очень высокий, а на нём кресты - кладбище.  Устал я грести и затащил лодку на пологий берег: отдохнуть и размяться. Вдруг слышу: кря-кря... Крик недалёкий, близко к берегу. Думаю - вот и охота, не зря грёб.  Пополз я по траве, прямо боец-разведчик; метров пятнадцать таким образом отмерил, пока  не увидел её  самую.  Меж кувшинок плюхается в своё удовольствие. Ты же видел, как они это делают:  в воду голову  опускают, хвост один торчит. Так кормятся. Замечаю: не чирок это, а хорошая крякуша. Только странно, что ещё не заметила она опасность: трава же не высокая.  Наверное, думаю, увлеклась кормом. Короче, бабахнул я из стволов и, естественно, положил её. Иду быстренько к лодке, подплываю к кувшинкам и достаю добычу. И что же? Утка на вес, действительно, старая кряква, а крылышки-то махонькие. Убил, значит, я домашнего подростка- утёнка. Как же он уплыл за километр от деревни? До сих пор понять не могу. Оглянулся я, как вор, прикрыл добычу в лодке сумкою. Неприятно  стало. Да и пользы от утёнка, предвижу, много не будет:  не похвастаться, не удивить домашних. Правда, была у меня надежда, что жена,  не додумается, что это за добыча.  Вот такие дела... Но они ещё, представь, далеко не закончились:   вдруг увидел я среди зелени водяной  тело чирка.  Словно нашёл кошелёк на тротуаре. Видимо, его кто-то убил, а достать - не было  лодки.  Ну, я, конечно, достал чирка и кинул на дно лодки. Уж этого прикрывать не стал.
          Итак, прибываю домой с удачной охоты. Не пустой, значит. Кладу на стол добычу. Ты, конечно, представил самодовольство моё?
         - Обрадовалась жена?
         - Ага... То, что обратила она на крылышки внимание - ещё полбеды, а вот то, что от чирка, оказывается, здорово воняло - это окончательно её, как ты говоришь, обрадовало. Выходит, он долго лежал в  озере. А у меня нос, видимо, был  заложен... Пришлось мне жене рассказать всё, при этом фиксируя её смеющуюся физиономию.
        Огонь, подпитываемый  сухими ветками, не спал, не в пример третьему мужчине.
            - А ведь похожее и со мной было, - принял эстафету рассказчика плотный мужчина.
             - То есть, что-то необычное и смешное? Интересно; слушаю внимательно.
             - Ещё по молодости я с  другом собрался в лес, на охоту. Вышли мы с электрички и - к лесу. Обошли  какое-то таёжное  селение и углубились в густую сосновую чащу. День был светлый,  воздух пьянил ароматом хвои. Идём мы тропой, за плечами  у обоих двадцатые калибры. Заряжены дробью - на глухаря. Впрочем, была у меня  и лицензия на отстрел косули. Прошли мы километра два-три. Места лесные, первобытные. И чем дальше мы углублялись в тёмную чащу, тем  больше у меня напрягались  зрение и слух, короче, охотничий азарт начал действие. Ну, ты понимаешь.  И ведь не зря я взбудоражился: вдруг дружок заметил что-то в кустах. Прячась за деревья и осторожно наступая на траву, мы стали подкрадываться. Дружок посмотрел в бинокль. И слышу: задышал как-то тяжело. "Косуля...  - шепчет. - Вижу бок рыжий!" Приготовили мы картечь. В теле дрожь. Начали подбираться к косуле ближе. Я уже подумал о том, как же нам тащить столько мяса. А ещё подумал, что молодая перед нами коза: до сих пор не почуяла нас.  Дружок, короче, изготовился стрелять. Но вдруг, что это? Я увидел настоящие коровьи рога! Резко толкаю дружка,  но тот нажал курок. Вообще-то одновременно  получилось. Му-му, услышали мы рёв-мычание.  Рыжуха, выскочив из-за кустов, предстала перед нами.  Видно, подтолкнул я стрелка во время:  заряд лишь зацепил ногу: кровь-то была, но стояла на всех она четырёх. Значит,  кость не задета. Мы, конечно, подивились тому, что бурёнка забрела от посёлка так далеко в лес. Короче,  выломали мы прутья и погнали её, хромую, домой. Хоть молодые были, но поступили и разумно и очень порядочно: бурёнке необходима была скорая помощь ветеринара.
         Когда втроём мы подошли к домам, вдруг встретилась нам красивая девушка. Я как только взглянул на неё, окаменел. Смотрю: лицо прозрачно тонкое, такое интеллигентное , а одежда простецкая, деревенская одежда.  И вся эта девушка как-то чудно светится. Оказалось, искала она  бурёнку в кустах у посёлка: мамаша послала её.  Мой лукавый приятель начал было врать ей по поводу  походки рыжухи и крови на ноге, но я, так и не спуская глаз с неё, перебил дружка и всё рассказал о нашей оплошности, правда, джентельменски умолчал: кто же стрелял. Ты, конечно, не поверишь, какая была реакция её. Нет, не возмутилась,  а рассмеялась и пригласила нас попить чаю.  Вот такой необычный случай. Но самое необычное ещё не это, а то, что теперь эта дивчина жена моя.  Вот так...
        Вечер окружил огненный клочок на берегу озера тьмой. Двое охотников смотрели на яркое пламя и продолжали разговаривать. Третий - спал.