Исход

           "Странно…", - подумал Моисей Абрамович подходя к подъезду своего дома.
Мимо него прошло несколько семей, из числа его соседей, в полном семейном составе, с детьми, собаками, сумками и рюкзаками, в основном молча и не глядя по сторонам. Уже у крыльца подъезда он нос к носу столкнулся с соседом по лестничной клетке, Иваном.

- Здравствуйте Ваня, - обратился к соседу Моисей Абрамович, внимательно рассматривая молодого человека и подмечая странности в виде джинсов заправленных в новенькие хромовые сапоги, висящий на поясе с одной стороны длинный кинжал, а с другой стороны топор застегнутый в поясной чехол. Кроме того, за плечами молодого человека был внушительный рюкзак.
Насколько было известно Моисею, Ваня работал в представительстве солидной западной компании в должности инженера техподдержки, исправно платил в банк дальнего родственника Моисея Абрамовича за взятый в кредит маленький форд и небольшую ипотечную двушку, что располагалась справа по лестничной площадке от двери пятикомнатной квартиры самого Моисея Абрамовича, а турпоходы Вани, как правило не простирались дальше пивных баров на соседней улице, да и то случались раз в два-три месяца, по причине постоянной занятости молодого человека на работе, - никак в поход собрались? - начал разговор Моисей, протягивая руку для приветствия.

- Здравствуйте Моисей Абрамович, молодой человек широко улыбнулся, пожимая протянутую руку, - Да нет, уходим мы. Насовсем. Все. Ну в смысле русские. - из уст Вани это прозвучало так обыденно, словно такие события происходили в его жизни чуть ли не каждый день, но именно эта обыденность и резанула уши Моисея, который инстинктивно чуть поджал голову, пытаясь осознать услышанное.
Быстро собравшись, Моисей перешел в наступление:

- В каком смысле уходите, куда, зачем, как? Это что там у вас, как-то новая организация воду мутит, националистическая? - Моисей Абрамович артистично чуть скривил губы, как бы показывая своё отвращение к русскому фашизму, которым считал любые русские объединения и организации, заявлявшие своей целью заботу о русском народе.

- Да нет, зачем организация, так сами по себе, между собой, как-то вот порешали все и вот, решили уйти, - как бы извиняясь добродушно улыбнулся Иван.

- Это как так? Куда уходите, зачем? - Моисей пытался уложить в голове полученную информацию, но она никак не укладывалась, потому что была совершенно абсурдной и непонятной.

- Ну как-как, вот так и уходим, - Иван снова виновато улыбнулся и пожал плечами, словно не понимал, что тут объяснять, - вон люди идут потихоньку и я вот уже вышел, сейчас пойду за всеми. А куда уходим? Так это, - на север пойдём, в снега, где нет никого больше, будем там заново Россию строить, а вы тут, оставайтесь в РФ, мы ничего с собой не забираем, - пользуйтесь на здоровье, всё ваше.

В этот момент Моисея посетило, какое-то неприятное ощущение и он почувствовал, как холодок пробежался по его спине. Он всё еще не до конца осознавал происходящее, но нутром чувствовал, что ничего хорошего всё это не сулит.

- Но зачем?! - еле смог выдавить из себя пораженный старый еврей, - Почему?!

- Ну как "почему"?, - немного смутился Иван, - Ну мы вроде бы как тут особо и не нужны, да и в целом сами уже устали. Нам всё время говорят, что никаких русских нет, что мы, русские, это то ли не потёртые татары, то ли смесь монголов с финнами. Говорят, что мы все алкаши, что ничего делать не можем, что проку от нас нет, что лучше вот азиаты, чем русские, что де азиаты и работают лучше и всё делают хорошо. Что кавказцы хорошие воины, в отличие от трусливых нас. Ну и вообще, тут всё для всех хорошо, кроме нас русских, нас вон даже в Конституции РФ нет. Все - есть, а русских нет. Хотя вроде РФ на русской земле построили, за русский же счет, да и нас, русских, тут много живет, почти 90%, а нам всё говорят про многонациональную страну и про русский фашизм, когда мы пытаемся свои права защищать. Даже статью для нас уголовную придумали, "русскую 282-ю", слышали же наверное? - Моисей стоял ошеломленный этим рассказом Ивана и в ответ на его вопрос просто помотал головой, мол "не слышал и не знаю". Иван, между тем, продолжал:

- Ну да, вот значится русских по этой статье по тюрьмам прячут, за занятия спортом, за картинки в соцсетях, за высказывание своего мнения по различным вопросам, хотя за высказывания своего мнения по тем же вопросам представителей других народов, ни у кого никаких вопросов не вызывает, даже если они оскорбляют русских или призывают к расчленению страны. Опять же, - финансы все, бизнесы, ответственные посты, власть - всё у русских забрали и все всё в своих интересах пользуют, игнорируя интересы русских людей, но при этом запрещая нам самоорганизовываться и участвовать в политическом процессе, партии наши не регистрируют, представителей снимают с выборов. Ну вот как-то такая картинка получается, безрадостная, не такая, как в телевизоре показывают, но люди то своими головами соображают, своими глазами видят, а не телевизорами, - Иван немного грустно взглянул на Моисея, как бы извиняясь за правду, которую открывал соседу напоследок.

- Ну вот мы и подумали, как-то, - продолжал Иван пояснять обескураженному Моисею, который конечно всё, о чем Иван говорил, в целом знал, но никогда в слух об этом не говорил, - да и решили, чего мы тут будем мешать всем, под ногами путаться, да и сами страдать. Уйдём лучше, да и всё. Оставим всё, как есть, чтобы никого не обидеть, пользуйтесь на здоровье, а мы заново всё себе и сделаем и построим.

- Да, но как же Россия? - почти шёпотом спросил Моисей

- А что Россия, - улыбнулся Иван, - Россия - это там где мы, русские! Мы её заново и построим, сами себе, а вам вот РФ оставляем, тем более многие народы всё нашу Россию хотели, богатства наши какие-то… А что те богатства? У нас одно только богатство есть - это мы сами, русские люди - вот мы и есть богатство. Дома, заводы и прочее -  мы себе заново построим, а эти себе оставьте.
Так что вот, уходим. Прощайте Моисей Абрамович, желаю вам удачи и счастья.

Сказав это, Иван чуть тронул Моисея за плечо, как-бы приобадривая, словно хотел сказать "крепитесь тут" и бодрым пружинистым шагом зашагал в сторону дороги, куда стекались другие люди с рюкзаками и сумками.

"Чёрти-что", - думал Моисей Абрамович, подходя к кодовому замку подъездной двери и на ходу пытаясь переварить всё, что услышал от ушедшего неизвестно куда соседа.
Периферийным зрением, Моисей отметил, как сидящий в своём чёрном БМВ возле подъезда чеченский юрист Ваха, снимавший квартиру на 6-м этаже , пристальным взглядом провожал его, Моисея Абрамовича, открывающего входную дверь.

"Чёрти-что вообще происходит, дурдом какой-то", - снова подумал Моисей войдя в квартиру и включив в зале телевизор. Чтобы посмотреть что передают теленовости.

По телевизору выступал, какой-то чиновник на фоне Кремля, что любопытно он был в кипе, отметил Моисей Абрамович. Взяв пульт он увеличил звук и прислушался к речи:

-…в связи со сложением своих полномочий Владимиром Путиным, я назначен переходным правительством временно исполняющим обязанности президента РФ. Владимир Путин отправился в Исход со всем русским народом…

Камеры показывали стекающиеся со всех улиц и переулков на дороги ведущие из города   группы людей. Не было никакого ажиотажа, люди просто шли кто-то небольшими группами, видимо семьями, кто-то по двое или по одному, шли налегке, кроме рюкзаков и небольших наплечных сумок, других вещей не было видно.

Протяжно пиликнул компьютер, оповещая о свежей электронной почте.
Это было письмо от главного редактора экономико-политического еженедельника "Вести-вместе", о том, что заказ на аналитическую статью "О преимуществе еврейской и голландской культур перед русской" - отменяется и что других заказов не предвидится. Дальше, редактор плакался, что еженедельник скорее всего закроется, как и практически все издания, ввиду того, они никому не будут нужны: кавказцы и азиаты - не читают, тем более за деньги, а евреи ни за что не будут покупать то, что они сами понаписали.

Из Лос-Анжелеса позвонил брат Шлёма и с возбуждением стал выяснять, что происходит в РФ, попутно перебивая и рассказывая, что у них там в Америке прогнозируется серьезный кризис. В связи с высвобождением нескольких сот тысяч людей ранее занятых во всевозможных правительственных и неправительственных организациях, занимавшихся несением демократии в Россию.

"Чёрти-что!" - в очередной раз пробормотал Моисей, всё еще до конца не определив, как относиться к новой реальности в которой он очутился.

Вечером, сидя на кухне за чаем, Моисей размышлял над событиями дня и возможными вариантами своих действий в связи с ними:

"Мда, - думал Моисей, - ситуация то необычная, ничего подобного в истории не происходило, сравнить было не с чем. Хотя, а может быть и чёрт с ними, ушли и ушли, к лучшему даже, нет необходимости теперь с русским фашизмом бороться, - чему Моисей Абрамович и посвящал всё свое время и за что исправно получал деньги от различных СМИ, в которые он строчил бесконечные аналитические статейки на тему "почему русские хуже, чем…", а так же из всевозможных американских фондов поддержки демократии, выбиванием грантов из которых, как раз и занимался его троюродный брат Шлёма, живший в штатах, -
"А на роль населения и кавказцы с азиатами сгодятся, они и простоваты, и более управляемы, ими проще манипулировать, корми их и немного денег давай и будут выполнять всё, что нам надо. Управлять всем будут умные евреи, типа меня, русских не будет - возмущаться и требовать чего то угрожая погромами будет некому, может оно и правда к лучшему…", - с такими мыслями Моисей и отошёл ко сну, предвкушая новый день новой эры "Без русских".

        Проснувшись утром, Моисей первым делом включил телевизор. По новостным каналам транслировали вчерашние кадры исхода русских, параллельно с которыми различные эксперты обсуждали с ведущими перспективы дальнейшего развития РФ в новых условиях. Причем все давали очень восторженные оценки произошедших событий, практически не скрывая своей радости от произошедшего. И те, и другие были в кипах, автоматически отметил про себя Моисей.
Радостные речи экспертов сменяли кадры ликующих азиатов и кавказцев, заселяющихся во внезапно опустевшие и ставшие ничейными квартиры и дома.
"Чёрти-что", - покачал головой Моисей и отправился заниматься своими обычными делами.

В следующие несколько дней Моисей почти забыл о произошедшем, занимаясь домашними хлопотами, время от времени возвращаясь к написанию очередной книги о преемственности русской культуры из древнееврейской, которую писал уже несколько месяцев. Но вдруг, в один из дней в его квартире раздался звонок в дверь, застав Моисея на пороге кабинета, куда он направлялся, как раз для написания очередной главы, под рабочим названием "вечное русское хамство и грубость,  почему его не было у древних евреев и как теперь окультурить многонациональный русский народ". Моисей удивился звонку и пошел в прихожую. Открыв дверь Моисей увидел на пороге улыбающееся лицо Вахи с 6-го этажа, в этот момент Моисей сразу получил удар кулаком в живот и последующий за ним удар ногой в лицо снизу, от которого он подпрыгнул вверх и упал назад, на спину, под злой хохот Вахи и еще двоих чеченцев, зашедших в квартиру.

- Собирайся, - коротко сказал Ваха, с интересом оглядывая убранство квартиры Моисея, - ты переезжаешь.

- В ка-а-а-ком смысле, - проскрипел Моисей, вытирая обильно выступившую кровь из разбитого ударом носа, - Куда? Да на каком основа…., - новый удар прервал всплеск праведного возмущения, начавшегося было изливаться из Моисея.

- Твои проблемы, - не отвлекаясь от осмотра квартиры, - и побыстрее, если вообще жить хочешь, - последние слова Вахи заставили Моисея втянуть голову в плечи и послушно отправиться собирать вещи для переезда.

- Мебель не трогай, и вообще ничего не трогай, - Ваха нервно смотрел на Моисея, словно никак не мог дождаться ухода последнего, - Шмоток возьми немного и вали отсюда.

       Понурый Моисей быстро собрал небольшую сумку с вещами и спешно вышел из квартиры на лестничную клетку. Он стоял перед лифтом и не мог сообразить, что ему теперь делать. Наконец он принял решение, вызвал лифт, спустился вниз и вышел во двор дома. Достав из кармана куртки, чудом не замеченный Вахой мобильный телефон, Моисей решительно набрал номер 112 и потребовал у оператора прислать наряд полиции. Оператор с явным азиатским акцентом стал выяснять, что именно произошло, после чего сказал Моисею ждать наряд возле подъезда.
Полицейская машина появилась через почти 4 часа, остановившись возле подъезда. Из машины вылезли два молодых узбека в новенькой полицейской форме, без оружия. Один из них на ломаном русском языке стал опрашивать Моисея о том, что у него произошло. Пока Моисей излагал суть проблемы, оба узбека улыбаясь согласно кивали, но после упоминания о троих чеченцах, их лица изменились, улыбки исчезли и полицейские стали опасливо поглядывать вверх на окна дома. Когда Моисей закончил свой рассказ, полицейские сказали, что им нужно съездить за подкреплением, быстро сели в свой автомобиль и уехали. Моисей остался стоять возле подъезда. По прошествии нескольких часов он понял, что полицейские не вернутся. Оператор службы 112 на звонки Моисея отвечал:  "по ситуации работают, ожидайте". На улице вечерело и становилось прохладно. Обдумывая своё положение, Моисей вдруг вспомнил про встреченного им уходящего в исход Ваню и подумал, что Ванина квартира может быть еще свободна. Зайдя в подъезд поднялся на лифте на свой этаж и подошел к двери бывшей квартиры Ивана. От двери бывшей квартиры самого Моисея слышалась громкая музыка и выкрики, что-то празднующих новых жильцов. Моисей взялся за ручку двери и осторожно приоткрыл дверь Ваниной квартиры. Внутри было темно и тихо. По всей видимости Моисею повезло и квартиру Ивана еще никто не успел занять.
Моисей быстро зашел внутрь и только заперев дверь шумно выдохнул. На какое-то время он был в безопасности.

Следующие несколько месяцев после исхода русских прошли относительно спокойно. Моисей жил в квартире Ивана и совершал редкие вылазки в магазин за продуктами. Выходить старался редко, в основном ранним утром, чтобы не пересекаться с Вахой и его родственниками. В основном Моисей сидел дома перед компьютером и внимательно наблюдал за событиями. А события следовали одно за одним.
Практически ни одно производственное предприятие, кроме фасовочных - не работало. Из магазинов исчезли все отечественные продукты, кроме яиц. Внезапно выяснилось, что хоть азиаты и хорошо работают, но хорошо они работают только метлой и лопатой, обучить их работать на сложной аппаратуре и современных станках оказалось не так просто, кавказцы же вообще напрочь отказывались работать и в основном промышляли грабежами и разбоями. Улицы городов погружались в кровавый хаос, полиция бездействовала. Ввиду того, что рядовой состав новой полиции сформировали из азиатов, которые побаивались вступать даже в словесную перепалку с грозными джигитами, открыто расхаживавшими организованными шайками, увешанными с ног до головы различным оружием. Когда через пару месяцев вспомнили про татар, выяснилось, что почти все они ушли за русскими. Вокруг немногочисленной еврейской диаспоры "собирались тучи", кроме евреев грабить было некого. Многие стали уезжать, но практически сразу же возвращались - везде было еще хуже. С исходом русских, столетиями выстраиваемое мировое сообщество начало стремительно деградировать и рушиться вслед за экономиками большинства стран. Шлёма перестал звонить из Лос-Анжелеса. России больше не было.

Моисей Абрамович сидел на кухне Ваниной квартиры без движения уже несколько часов. Стакан с чаем в подстаканнике из нержавейки, очевидно попавший к Ване после поездки в отпуск на поезде, - стоял наполненным и нетронутым. Чай в стакане отливал насыщенным темно-красным цветом, отражаясь в глазах Моисея и тому казалось, что кровавый полумрак вырывается из стакана и окутывает его, улицы города и всю страну, которую он любил. Ведь он любил Россию, Моисея как-то вдруг внезапно осенило. Он, Моисей Абрамович, всегда очень любил Россию, ту Россию, которая была до ухода русских. Хотя он всегда недолюбливал самих русских, за их непокорность, излишнее государственничество, их имперские амбиции, какую-то детскую наивность и доверчивость, странный коллективизм, существующий в каком-то неестественном симбиозе с жестоким индивидуализмом, за их силу и бесстрашие, которые веками доказывались на полях сражений, за их излишнюю доброту и щедрость, недоступную иным народам. Но именно они, русские - и были Россией. Они ушли и с ними ушла Россия. С ними ушла его жизнь и воцарился хаос. Хаос, который стал быстро поглощать невнятные территории с невнятным населением обозначавшиеся на новых картах - RF. Моисей Абрамович - не хотел терять свою жизнь, жизнь к которой он привык, в которой ему было комфортно и спокойно. Он не хотел хаоса, он хотел всё вернуть назад. В этот момент Моисей понял: он должен всё вернуть, вернуть на свои места. Он должен идти за ними, за русскими, он должен уговорить их вернуться.

Светало. Моисей решительно поднялся со стула и собрал небольшую походную сумку. Спустившись на лифте вниз, он вышел на северное шоссе и пошел вперед, туда, куда несколько месяцев назад ушёл его сосед Ваня, куда ушли русские. Он пошёл за ними.

Через несколько дней пути Моисей понял, что за русскими идёт не он один. По северной дороге шли люди, много людей, в основном шли семьями. Люди несли вещи, кто-то в походных рюкзаках и сумках, кто-то толкал перед собой нагруженные нехитрым скарбом тележки, но все шли в одном и том же направлении. Из разговоров с попутчиками, Моисей узнал, что люди бегут от хаоса в надежде, что русские их примут, не оставят, не прогонят. Хотя на дороге ходили упорные слухи, что русские к себе никого не пускают, но об этом старались не говорить, надежда - это единственное, что оставалось у идущих. Кроме того, всё-таки речь шла о русских, а они слишком добры, чтобы отказать людям, пусть даже принять их было бы в ущерб себе. Всё-таки тысяча лет их русской истории была хорошо известна, чтобы считать обратное.

После долгих дней пути, уже в северных широтах, передвигаясь от костра к костру, у которых грелись идущие за спасением, несчастные люди, Моисей увидел многочисленные палаточные городки, раскинувшиеся вдоль северной дороги на всём её протяжении. Русские к себе никого не пускали. Хотя они и не препятствовали обустройству этих городков и даже помогали продуктами, но к ним проход был запрещен. Моисей упорно шёл вперед. Он должен был увидеть соседа Ваню, он должен его уговорить, объяснить ему, Ваня добрый юноша и Моисей был уверен. Что сможет привлечь его на свою сторону и найти доводы, которые убедят русских вернуться. Вскоре впереди показался город. Среди снежной белизны и темно-зеленой таёжной растительности, вдруг, как какое-то чудо  засверкали на солнце золочённые купола церквей. Город широко раскинувшийся перед Моисеем - был прекрасен. Бревенчатые дома, словно сошли со старинных фотографий или вышли из музеев деревянного зодчества, но при этом сверкали новизной и добротностью. От города, словно лучился какой-то свет и тепло. Было видно, как по улицам неспешно ходят люди, играют дети и слышится задорный смех, который Моисей не слышал уже очень давно.
Город был огорожен высоким частоколом с огромными воротами обитыми кованым железом, в которых виднелась небольшая калитка. Вокруг частокола и ворот было много палаток и толпились люди. В город никого не пускали, но время от времени калитка отворялась и из нее кто-нибудь выходил, тут же начиная обниматься с  видимо старыми друзьями или знакомыми, после чего уединившись в сторонке они начинали разговаривать между собой не отвлекаясь на происходящее вокруг.

Подойдя к воротам, Моисей постучал в калитку, в которой сверху он увидел небольшое окошко прикрытое ставенкой. Окошко открылось. На Моисея пристально смотрел бородатый, грозный мужчина.

- Здравствуйте, - сказал Моисей, - я хотел бы увидеть своего старого друга, Ивана, как это можно устроить, я могу войти?
- Войти не можете, - бородач отрицательно покачал головой, - а увидеть можете, как фамилия его?
- Ильин, Иван Ильин! - как-то сам для себя неожиданно вспомнил Моисей, - скажите, что с ним хотел бы поговорить Моисей Абрамович, думаю он помнит.
- Ожидайте, - беззлобиво ответил бородач и захлопнул окошко.

Моисей присел на стоящую рядом, крепко сбитую деревянную скамейку и стал ждать. Прошло несколько часов, когда он наконец услышал скрип калитки и увидел выходящего, возмужавшего и казалось подросшего Ивана, заросшего густой бородой и длинными аккуратно уложенными волосами, стянутыми сверху полоской темной кожи, как обручем. Иван казался Моисею похожим на былинного русского богатыря из сказок.
Слёзы навернулись на глаза Моисея, он вскочил со скамейки и бросился к Ивану. Тот приобнял Моисея крепко за плечи и смотрел Моисею в глаза прямым, добрым взглядом.
Моисея словно прорвало. Все заранее заготовленные фразы вылетели из его головы и он взахлёб начал говорить всё то, о чем тысячу раз передумал пока шёл по дороге.

- Ванечка, Ваня, - Моисей крепко сжимал Ивана на руки, - Ваня, это ужасно, это хаОс, абсолютный хаОс. Ваня, всё гибнет, страна, люди, Ваня, это полный кошмар! Ваня. Вы должны вернуться, вы все, русские. Вы должны вернуться и прекратить это. Только вы это можете! Вы должны скорее вернуться! Ваня, я так долго шёл, Вы должны! Ваня, иначе мир - рухнет! Ваня - вы должны спасти мир! Ваня!

Иван стоял держа Моисея за руки и улыбался. Он подождал пока Моисей остановится и тихо ответил:

- Моисей Абрамович, я рад вас видеть. Простите, но мы не можем. Мы не можем вернуться. Люди не хотят возвращаться. Вот видите, - Иван повел рукой словно подчеркивая панораму города, - Видите, мы тут уже всё заново начали, уже построили города. Обживаемся потихоньку. Работы, конечно еще много, но ничего, наладим всё, всё обустроим, обживём. Люди вот заняты всем этим, а вы говорите "вернуться". Никто не хочет. Мы никому ничего не должны. Здесь теперь наша Россия. Но я рад, что вы пришли, что вы увидели всё это, ведь этот город Прекрасен. Другие города ничем не хуже, у нас люди стали по другому себя чувствовать, по другому жить, дышать. Видите, - мы счастливы! А вы говорите "вернуться". Куда? В то призрачное существование, которое у нас было - этого никто не захочет.

- Но как же?! - Моисей обескураженно смотрел на Ивана, - Как же мы?! Как же остальные, вот они, - Моисей показал рукой на палаточные лагеря вдоль частокола, - Как страна, мир? Мы же без вас все погибнем!

Моисей умоляюще посмотрел на Ивана и некоторое время они так и стояли глядя друг другу прямо в глаза. Словно между ними образовалась какая-то телепатическая связь, словно они говорили друг с другом при помощи взгляда.

- Моисей Абрамович, Иван ободряюще улыбнулся и наклонившись к уху старого еврея прошептал, - Мы придём. Через какое-то время. Мы всегда приходим туда, где хаос и наводим порядок. Так будет и на этот раз. Дайте нам время.

Словно камень упал с души у Моисея после этого тихого шёпота добродушного соседа. Иван придержал Моисея за плечи, ободряюще улыбнулся, развернулся и пружинящим шагом направился в сторону ворот города. Моисей стоял, смотрел ему вслед и на душе его было спокойно и хорошо. Они вернутся, пусть не так быстро, но вернутся и принесут с собой Россию.
Россию, которою он, Моисей, чуть было не потерял