Подойдёт, о щёку потрётся плюшевым носом...

Подойдёт, о щёку потрётся плюшевым носом,
в чёрной шерсти утопит голос твой, плач и эхо.
У Багиры пушистый хвост и глаза кокосовые,
словно две половинки расколотого ореха.

Ей не нужно сидеть на диете с травой и брокколи,
в сердце дыры латать и разломы лечить обойные,
от Багиры не ждут ежемесячного оброка,
чтобы в джунглях солнце светило бесперебойно.

У Багиры на ушке шрамик - но это мелочи,
потому что давно забыты бои подъездные,
в шалаше спокойно, прочны травяные стеночки,
и для игр, и для сна давно местечко объезжено.

Ты по джунглям протягивать тропы и биться учишься,
говорить - даже с жёлтыми псами и бандерлогами,
а потом возвращаться - рычать или выть по случаю,
и железные зубы сбрасывать на пороге.

И под взглядом кошачьим стягивать кожу улицы,
и менять на домашний чужой агрессивный запах,
чтоб законам леса не скалиться и не хмуриться,
а клубочком свернуться в могучих и мягких лапах.

“Наши джунгли - одни на двоих, лягушонок-Маугли,
хватит слёзы лить - здесь дождей хватает тропических.
Мы с тобою вдоволь под солнцем уже наплакались,
отогрейся теперь над Красным цветком магическим.

Посмотри, вот мой хвост, нет его ни прочней, ни жилистей,
продолженье моё, позвоночник второй безрёберный,
хочешь - будет твоей опорой, покуда вырастишь
новый стержень внутри бесшерстной своей утробы.

Мы с тобой - не одной, быть может, кошачьей крови,
но - важнее - одной воды, одного огня,
мы с тобою - одной на двоих разделенной кровли.
Ты и я”.