Обратный отсчёт

 1. Иван IV

Прислали Грозному невест.
Раздели догола.
Забыв с распятой рыбой крест,
Меркатора Скала,

ходил он перед строем дев
старейшей из дорог.
Полуорёл и полулев,
в руке — нарвала рог,

подарок северных морей,
прямой, как «гой еси».
Им царь и трогал дочерей
князей всея Руси.

Нарвала проверял концом
застывший персей взгляд.
Из них какая с райским псом
познает ночь услад?

Одна, вторая, третья грудь…
Страх карликом шутил.
Вот в глазках задрожала ртуть:
«Будь проклят, крокодил!»

Лишь у одной хватило зла
сосками дыбом встать.
Подумал царь: «Сгореть дотла!
Вот будущая мать!»

«Ей имя истина аль ложь?»
Шепнули: «Сотоней».
Царь побледнел и молвил: «Что ж,
Всевышнему видней!»


2. Александр III

Александр Третий и его генерал
в дожди выпивали из узенькой фляги
тайком от царицы (кто бы мычал!),
за шахматной партией, бедолаги.

Но время дождей незаметно прошло,
время прошло таинственной влаги.
Время денег настало. Наступило бабло.
И сказало: «Камон, бедолаги!»

На окне остывает Святой Телефон.
Небо затмили звёздные флаги…
Секс — сапёры с секс — бомбой из кожи вон

лезут в эфире прямом, бедолаги.
Одно утешение: жизнь — то не сон.
Боже, храни саркофаги.


3. Николай II

Под крыльями марксизма
вздохнул: «Кляйнштадтерай!», —
любитель натуризма
Кровавый Николай.
По палубе «Штандарта»
княжён и нянек бег.
От финиша до старта
на роликах при всех.

Свет Иезекииля
кричит над кораблём:
«Семь футов вам под килем
да с золотым рублём!»
Но не слыхать пророка.
Лишь чаек унисон…
Царит в Крыму до срока
Бархатный Сезон.

Царица спит в тревоге:
в ресницах муравьи…
О, кто прикроет ноги
бледные мои!
Одна лежит в каюте,
забытая семьёй.
И снится ей на блюде —
беламотокиой.


4. Гагарин I

Шёл по Красной Площади
Юра к Дохлой Лошади.
Шёл он по дорожке:
ножки да кошки.

И кричала публика:
«Дырку нам от бублика
покажи — ка, Юра,
пёс из Байконура!»

Вдруг вокруг все замерли.
Как обезьянки замерли.
Но не от взгляда змея,
змея — чародея.

Заметил Юра вовремя.
Остановился вовремя.
Шнурку заулыбался,
тот сам и завязался!

А публика восторженно
швыряется мороженным:
«Юра! Юра! Юра!
Пёс из Байконура!»