Часть III. Груши и горький ром

Ветер уносит слова и сухие травы,
Чайки кричат, улетая в последний путь,
Мелко вскипает дождь, ударяя гравий,
Стонущий на мосту.
Вены дорог, и память, как небылица,
Режет осколком того, что нельзя вернуть.
Ты моя Вечная, незабытая птица,
В этом краю магнолии не растут.

Я покорил судьбу, не приняв ни правду,
Ни пораженье, ни лязг боевых мечей,
Но не сбежал от боли, и, слышишь, рад бы
Рядом в могилу лечь.
Я по мирам бродил, обнимая тени,
Но ни в одной из тысяч таких теней,
Но ни в одном из сотен миров презренных
Не отыскал тепла и похожих свеч.

Ты была светом, и все ведь тебя любили:
Дети и старики, старухи их и зверьё,
В нежную шаль с любовью тебя рядили,
И погребли огнём.
Мне рассказали, что ярче в тот день светило
Солнце. И громче крик соловьев.
Ты идеал, для людей ты была мерилом,
А для меня - волшебство и дом.

Ветер уносит печаль и сухие травы,
Хлещет прохладой путнику дождь в лицо.
Люди и предсказания о нас неправы,
Я перешел Рубикон.
Я отыскал далеко на краю вселенной
Мир, сокрытый от мрака Творцом -
В нем ты, рассветом призрачным тлея,
Тени развеешь и сон.

Груши цветут, и пахнут магнолии маем,
Терпки, как ром, объятья любимых рук.
Вечными проклят, отвергнут и адом, и раем,
Я превращаюсь в звук.
Боги не любят, когда чистокровные волки,
С тьмой размешавшись, за них принимают игру,
Боги не любят, но что в этом толку?
Я – все тайное вслух…

(Время с тобой по разные стороны,
Звезд ты гасишь огни.
Время с тобой по разные стороны.
Это сказка и быль…
По небосводу несутся раскованно
Верные слуги твои.
И от копыт их, инеем кованных,
Блики костров и пыль.)