Шепот мой, как крики о пощаде

в 17 лет серьезность не к лицу,
А мне серьезность шла всегда.
И, пряча ото всех правдивый образ свой,
Высмеивал в других себя.

Душа немела, когда разум взял контроль у сердца,
Но как и прежде трепетать хотела,
А ей давали, то и дело,
Страдания, что говорили на немецком.
 
Стихами разрезаемая тишина,
Отзвуки горячих фраз,
Ее Юпитеры-глаза,
Учили большему, чем некогда привычный класс.

И то ли шепот мой  как крики о пощаде,
Ни то я сам, на вид, не подаю надежды,
Но вижу жалость и презрение во взгляде,
Тех, кто на словах был ласковым и нежным.

Я не был никогда жестоким.
И вы не ждите, не ожесточусь.
Я не хочу нести в себе пороки,
С которых радостно так хохочу.

Отныне, я не знаю, где мой дом.
Надеюсь никогда и не узнать,
Однажды, оказавшись за бортом,
Хочу исследовать морскую гладь.

Не знаю, что же меня ждет.
Любой разрушен будет план.
Но верить хочется, что все ж
Не променяю луж на океан.

Азартны жилы не остынут,
Не буду падок на тряпье,
И не превращусь в скотину,
А сердце не сожгу свое.