Уходят друзья

Уходят друзья... Всем настанет черед.
Кто первым уйдет, знать нельзя наперед...
Небесных дорог было не сосчитать.
Во сне? Наяву? Где ты, друг мой, дай знать!

Вот слышу я голос прокуренный твой,
Знакомый до боли. - Ну, здравствуй, родной! -
- Ты как?.. - Ещё жив... -  А они?... Что?... Когда?..
Два года один?.. Пять другой?.. Вот беда!..
Холодной могилы подкрался глоток,
Не воздуха, смрада. Удушье и шок...

- А ты думал, как? Что? Не страшно? Э, брат!
Оттуда никто не вернулся назад!..

Уходят друзья… Остается семья.
- Как дети, жена? Всем привет от меня!

Ты помнишь общагу? Неделю без сна?
На всех  - два балкона, четыре окна,
Расчерченный столик под пульку и храп,
Окурков гора высотою со шкаф,
И стол без углов, и прокуренный зал,
И магнитофонный Микк Джаггер стонал.
Дом 27-й и четвертый этаж.
Пархарские будни и наш экипаж.
Приди, ну приди же, ко мне, satisfaction!…
Ну, до чего же короток наш век!

Вставали. Темно. Чайник греется час.
Шесть глоток луженых, шесть пар мутных глаз.
Вода у подъезда, сортир за углом.
Разбитые стекла, на стенах углем
Написаны детской рукой имена,
И сердце пронзенное, он и она.

В подъезде темно, даже днем, и сквозняк,
Сюда заходи и лечи «отходняк».
Перила "раздетые", выбита дверь.
Соседки-синоптики. Где-то теперь?..
 
Я просто не верю... Слепит монитор,
И слушаю голос, и бьется мотор…
Заход со снижением, деревья, кусты,
В обратную крутится лопасти тын.
Опора, еще... проводов нет на ней?..
В руках - необъезженных тысяча коней.
Одна на штурвале, фонарь, как экран,
Хлопковой поле... Кто дернул стоп-кран?...

Что было? Нектар и амброзия, тлен.
По ветру летит одуванчика тень.
Минуло полвека. А дальше? А вглубь?
Не виден отсюда – ни доллар, ни рубль,
Что продано, куплено, дарено – где?   
Бумажный листок и круги на воде.

И вот твой звонок.. Что там дальше? Пиши. 
Здесь нет ни одной авиационной души.
По крови, по зову, по духу – ни те.
И гаснет огонь, и опять на черте…
2009