До крови сжигая, сгорая и тлея...

Ты знаешь, есть солнце,
Но тысячи тысяч есть ярких еще светил.
И ты как одна из них, так прекрасна,
Ты так прекрасна, что я приютил
В душе своей дикую боль.
До крови сжигая, сгорая и тлея,
Я приютил в себе дикого зверя,
Что рвется наружу, сорваться с цепи готов.
Ему, нет, не нужно морали и прочих земных оков,
Ему не нужно людского бремени,
Времени. Имя моё помяни,
Зверь не я, но внутри меня.
Рвется когтистый наружу,
Сквозь кровь мою, плоть мою, ужас;
Увидев, ты скажешь, какой это ужас!
"Спрячь, убери, на семь дверей, семь замков запри,
И имя моё ненароком не упомяни!"
Но поздно, поздно,
Ты знаешь, кто зверь?
Крадется кто тихо, на цыпочках в дверь?
И кто её раскрывает ключом?
Я говорю тебе - "Я не причем."
Имени твоего звук — дикий вопль,
И адских терзаний и мук, пререканий
С самим собой. Ты знаешь кто зверь?
Ты знаешь - открыта уж дверь.
Имя мое помяни, только в имени
Есть еще что-то помимо "не убивай" и "спаси меня",
Только в имени есть человечности толика;
Мы сидим, и вот с нашего столика
Падает бокал вина.
И я точно не знаю, твоя ли в этом вина?
Твоя ли вина, что из кролика, из бледного серого существа
Зверь рвется наружу и убивает нещадно себя же со зла.
Твоя ли вина иль моя вина?
Свой бокал допиваю до дна.
"...но тысячи тысяч есть ярких еще светил." - Цитирую; мысленно- "Ты так прекрасна.."
Я, знаешь ли, зверя сейчас только что проглотил;
И я по тебе сужу, что не напрасно.
Но видишь ли, в мире ведь много, надеюсь, есть тех, кто б меня и тебя полюбил;
Поэтому ухожу.
Не пожалей о содеянном.
И пожалуйста, я всего раз попрошу,
Не возвращайся ко мне ни с намерением, ни без намеренья.