Забытый Сад Камней

Забытый Сад Камней
(венок сонетов на восточные мотивы)


1 камень (иероглиф "Жэнь")

Здесь символично всё: вода, каменья, ветки!
Их иероглифы наполнят мир теней,
оттенки радуги взяв кистью из палетки,
заставят говорить о красоте Твоей!

Весь мир как свиток Жэнь исполнен благостыни.
И источает  нам он веденья плоды.
Вот дар любви – семья – лекарство от унынья,
где в «мы» воплощены два мира: я и ты.

И два пути, стремясь к единой, общей цели,
сливаются в стрелу, летящую во мгле!
Полет не пресекут ни бури, ни метели,
и след его не ляжет на земле.

Лишь тишина любви не даст предлог молве,
что сад камней таит в затейливой канве.

2 камень (иероглиф "Синь")

Что сад камней таит в затейливой канве,
настырным взорам не увидеть всуе.
Здесь шелест листьев заглушит навет
и ветрогона мысли образумит.

И Синь Небес проступит средь дерев,
склонившихся в естественном поклоне.
И сердце затрепещет, обомлев,
когда увидит образ свой исконный!

Ведь завязью любви осеменил всё логос,
вложив в уютный мир гармонию свою.
И сколь ни баламуть, растет здесь чистый лотос,
И птицы поутру хваление поют!
 
Поймешь ли ты, в глухой замкнувшись клетке,
зачем же эту вязь выпестовали предки?

3 камень (иероглиф "Вэнь")

Зачем же эту вязь выпестовали предки?
Ведь порастет быльем и поле, и дворец!
Чтоб Вэнь усвоить всю, талант потребен редкий!
Культурный тонок слой, ан, в нем пустой ларец?

Но каждый новый род свершает подвиг тяжкий,
на сердце выводя советы Кун Фу-цзы,
Где ныне талый снег? Где завтра день вчерашний?
Но в памяти веков бессмертны мудрецы…

Кто словно лист впитал сверхчувственное знанье
несет его, храня в своей душе навек!
Ведь в ребрах дух живет и осеняет зданья.
Но нужен ли так мир, коль мерзок человек?

Неужто весь народ хранение отверг?
Письмо, прочтя, сожгли, оставив лишь конверт?…

4 камень (иероглиф «Ти»)

Письмо, прочтя, сожгли, оставив лишь конверт?…
Исчезла сущность Ти, восполнишь чем её?
Как тело воскресить? Какой взять амулет?
Как мумии даст жизнь раствор из мумиё?

Но коль основа есть у гордых кряжей гор,
но коль структура есть у крошечной цикады,
нет смысла горевать, вступая с Небом в спор,
наверное, есть шанс и для моей монады?

Неужто стану красть у собственной души?
Неужто жизнь пропью по капле, по минуте?
Баклуши с толком бить ведь можно и в глуши…
Без сути не живут, уж вы не обессудьте!

Ища просвет в себе для Истины неложной,
забытый сад камней я обхожу тревожно.

Камень 5 (иероглиф «Юн»)

Забытый сад камней я обхожу тревожно,
пытаясь различить в нем логику вещей.
Но в зарослях густых загадки шаг стреножат,
и нет отбоя мне от ящериц и змей…

Будь Юн ты или нет – заботам нет предела.
И суета сулит тюрьму иль наготу…
Куда стремится дух, идти не хочет тело.
К чему склоняет плоть, душе невмоготу!

Как иероглиф вязь иных ветвей на фоне
то монастырских стен, то городской брусчатки;
меняющейся, но всё той же, новизны –
долины, облаков, туманов и нагорий…

Весь мир готов познать, как Тайны отпечатки,
выглядывая в нем приметы словно сны. 

Камень 6 (иероглиф «Чжи»)

Выглядывая в нем приметы словно сны,
я вижу лишь себя, своё больное сердце.
А в нем вопросов тьма: и сложных, и простых!
И от ответов  мне так никуда не деться…

Но словом описать – не всякому под стать –
всю полноту Небес, весь ужас Преисподней!
Ведь Чжи не для чужих… Как это не понять?
«Что видишь, то и есть!» – Вот опыт непреложный.

Хранитель от беды и личной встречи друг,
доступный и мальцу, и юноше, и  старцу,
он отгоняет блажь, очерчивая круг…
Круг жизни и судьбы… Пройти бы лишь мытарства!

Да, в сердце ощутим мы повеленье Божье,
но разгадать его почти что невозможно.

Камень 7 (иероглиф «И»)

Но разгадать его почти что невозможно!
Содержит он в себе всю человека власть,
сокрыв до срока всё: и счастье, и напасть,
и торные пути, и муки бездорожья,

и гордое «Прощай!», и радостное «Здрасте!»
и мудрость простака, и глупость подлеца,
и свиток золотой, и грязный пот с лица,
и тихую любовь, и половодье страсти,

и письма жениха таинственной невесте,
и сына первый крик, и старика наказ,
и девственника взор, и ворожеи сглаз,
и полководца клич, и рисовода песню!

Ведет меня как долг загадочная нить,
и я шепчу себе: «Давно пора остыть!»…

Камень 8 (иероглиф «Син»)

И я шепчу себе: «Давно пора остыть!»
Давно пора понять, что ты не вечен, право!
Давно пора за всё и всех навек простить,
пока еще бурлит в неспящем сердце лава.

Пока еще живет в родном селе семья,
пока горит очаг и варится похлёбка,
пока старик-отец нам Книгу Бытия
читает нараспев… И мы молчим неловко.

Из сглаженных камней, напитанных теплом
общения людей, их дел и песнопений,
составлен на века наш Общий Божий Дом,
где Син исцелена от смерти и падений.

Я умиленьем пьян от Жизни сей чудесной:
Четырнадцать камней как стражи Поднебесной!

Камень 9 (иероглиф «Ци»)

Четырнадцать камней как стражи Поднебесной!
(Беда как тать придет, сколь крепость не готовь!)
Неужто воровство проникло в сердце вновь,
лишило мир любви, разбило равновесье?…

К чему склонять меня, коль прямо я поставлен?
К чему ронять моё достоинство и честь?!
Но скалит зубы черт, и вторит ему чернь.
И Кун-Фу Цзы забыт, и мир как храм оставлен.

И как ни назови гармонию Вселенной –
Начало или Ци, Любовь – ее печать!
Но, коль ей верным быть, приходится молчать,
чтоб силу воспринять в своей душе нетленной!

И всё, что любишь ты – незыблемый гранит –
Пятнадцатый собрат невидимо хранит.
   
Камень 10 (иероглиф «Тянь»)

Пятнадцатый собрат невидимо хранит,
свой развернув шатер над колыбелью мира –
собой объемля ширь превысшую Памира,
притягивает нас таинственный магнит.

Натянут полог Тянь… Как тонок слой озона!
Растянут ли его сыны земли сырой?
Протянут ли они с заботой иль с игрой?
И вряд ли будет шанс им дан –  начать всё снова…

Сгорит всё, и в золе уж мы не будем рыться,
Сгорит всё… Только дух под купол воспарит.
Туда, где чистота как царский лазурит
сиянием добра отсвечивает в лицах

всех, кто стремится ввысь, кто не стоит на месте;
всех, кто в чертог идет к его Святой Невесте.

Камень 11 (иероглиф «Дэ»)

Всех, кто в чертог идет к его Святой Невесте,
проводит Благодать, Аретэ или Дэ.
Ей приобщиться долг и счастье для людей,
Ее не знать – беда, проклятье и бесчестье!

Её дары лишь Царь Небес низводит долу,
но благородный муж навстречу им спешит,
хранит он строго пост – не ест, не пьет, не спит…
и в сердце, и в уме он тайно зрит мандорлу.

Нас Тайна Бытия тревожит и пугает,
как сохранить Любви Божественной талант?
Всё ж Верности Залог – твердейший адамант:
Семья – святой ковчег, Семья – начало Рая.

Нас Царь  усыновит, вас Царь удочерит!
Но завистью чужой мудрец опять убит…

Камень 12 (иероглиф «Дао»)

Но завистью чужой мудрец опять убит…
Неужто не достиг он совершенства дао?
Неужто он свернул налево, не направо?
Кто в зарослях густых стремнину разглядит?

Напарники твои – лишь риск да глазомер.
Прикинул на авось – удача улыбнулась!
(смекнула в самый раз безбашенная дурость…)
Но коли есть стезя, бери с других пример!

Куда ты шел, мудрец, узнаешь, лишь придя…
Отведаешь того, чего сам не готовил,
с тем, кто был до тебя, быть может, станешь вровень,
а, может быть, с ним станешь как дитя…

Багря ткань бытия  чернильной киноварью,
бумажный человек собой покроет камень.

Камень 13 (иероглиф «Ли»)

Бумажный человек собой покроет камень,
как жертву принеся дракону имярек…
Ведь кем бы ни был лин, он изрыгает пламень!
И чем-то грозен он, хоть вызывает смех…
 
Да, смерть тому итог, и этому начало!
Что здесь приобретешь? Чем Небу угодишь?
К чему стремишься ты? К причалу, от причала?
И сколь себя ни мни, лишь гладь в уме да тишь…

К чему идти, глупец, коль недеянье благо?
Путь в сотни тысяч ли пройдет Ли человек?
Пиши иль не пиши: бумага есть бумага –
Кто растолкует, что она хранит в себе?

Коль не сложился текст послушными мазками,
и ножницы судьбы не тронут оригами!…

Камень 14 (иероглиф «Мин»)

И ножницы судьбы не тронут оригами.
И по реке судьбы кораблик поплывет:
минует острова, приветливую гавань,
поминки по себе и справит, и споёт.

В саду камней ему раздольно и спокойно,
уютный этот мир ему и нам под стать.
Он в русле бытия летит по светлым волнам,
он чувствует во всем святую благодать!

Зла в этом мире нет! Оно исчезло напрочь!
Как пар и как туман растаяло в лучах!
Здесь ставни и врата не закрывают на ночь;
испив из Родника, расцвел тот, кто зачах.

Здесь вязь имен хранят воздушные виньетки;
здесь символично всё: вода, каменья, ветки.

Камень 15
(Жэнь-Синь-Вэнь-Ти-Юн-Чжи-И-Син-Ци-Тянь-Дэ-Дао-Ли-Мин)

Здесь символично всё: вода, каменья, ветки,
что сад таит в своей затейливой канве!
Зачем же эту вязь выпестовали предки?
Письмо, прочтя, сожгли, оставив лишь конверт?…

Забытый сад камней я обхожу тревожно, 
выглядывая в нем приметы словно сны. 
Но разгадать его почти что невозможно,
и я шепчу себе: «Давно пора остыть!»

Четырнадцать камней как стражи Поднебесной!
Пятнадцатый Собрат невидимо хранит   
всех, кто в чертог идет к его Святой Невесте,
Но завистью чужой мудрец опять убит…

Бумажный человек собой покроет камень,
и ножницы судьбы не тронут оригами…

[март 2016]

Примечания:
1 камень
ЖЭНЬ (;). Фундаментальное достоинство в Конфунцианстве, который Шо Вэнь обозначает так: ;;;;;;;;;;;;;;;;;;любить друг друга. Благосклонность, которая должна связывать каждого ;человека с его ; ближним. ; два, взаимный, сопряженный. Поэтому ; есть их производное.
ЖЭНЬ (кит., букв. – гуманность, человечность, милосердие, доброта) – одна из основополагающих категорий китайской философии и традиционной духовной культуры, совмещающая три главных смысловых аспекта: 1) морально-психологический – «[родственная] любовь/жалость к людям» (ай жэнь), стоящая в одном ряду с «долгом/справедливостью» (и), ритуальной «благопристойностью» (ли), «разумностью» (чжи), «мужеством» (юн); 2) социально-этический – совокупность всех видов правильного отношения человека к другому человеку и обществу; 3) этико-метафизический – симпатически-интегративная взаимосвязь отдельной личности со всем сущим, включая неодушевленные предметы. Этимологическое значение жэнь – «человек и человек» или «человек среди людей».
2 камень

СИНЬ – сердце (кит., буквально – душа, дух, интеллект, мысль, разум, рассудок; желания, намерения, настроение; воля, устремленность; центр, сердцевина, середина). Первым мыслителем, который обратил внимание на роль сердца в осмыслении динамики субъективной деятельности человека, был Мэн-цзы. Согласно его взглядам, человек, в отличие от животных, имеет «соболезнующее и сострадающее», «стыдящееся [за себя] и негодующее [на других]», «отказывающее [себе] и уступающее [другому]», «утверждающее и отрицающее сердце». Эти качества сердца суть начала «гуманности» (жэнь), «долга/справедливости» (и), «благопристойности» (ли) и «разумности» (чжи), которые составляют духовную «сердцевину» врожденной нравственной природы человека. Он считал сердце органом мышления, определяющим и управляющим человеческой чувственностью, а также органом восприятия и представления. Его учение закладывает основу философской доктрины о «благосмыслии» (лян чжи) или о «благосердии»: «То, на что человек способен (нэн) без научения (сюэ), – это его благомочие; то, что он знает (чжи) без рассуждений (люи), – это его благосмыслие» («Мэн-цзы», VII А, 15). Последнее положение мыслителя выражало собой идею природного единства знания, оценки, чувства и действия.
3 камень
ВЭНЬ. «Знаки, письменность, культура, культурность, цивилизованность, цивильный, гражданский, гуманитарный, просвещение, образование, литература, изящная словесность, стиль, украшенность» – одна из центральных и наиболее специфичных категорий китайской философской, эстетической и литературной мысли. Этимологическое значение иероглифа «вэнь» – «татуировка, узор, орнамент». Терминологическую оппозицию «вэнь» составляют, с одной стороны, «природная (стихийная, материальная) основа» (чжи2) как состояние, еще не достигшее упорядоченности, а с другой стороны – «военное начало», «воинственность» (у4) как состояние разрушающее уже существующий порядок.
В самом широком смысле «вэнь» означает всякую выявленную (осмысленную) упорядоченность: например, в живой природе – это «знаки зверей и птиц», т.е. допускающая осмысленную интерпретацию система их следов (Си цы чжуань, II, 2), в неживой – «знаки неба», т.е. астрономические объекты и явления.
Конфуций, понимая вэнь как культуру, связанную с книжной ученостью, ритуалом и музыкой, считал ее гармоничное сочетание с природной основой признаком «благородного мужа» (цзюнь цзы) (Лунь юй, VI, 16, XII, 8,15, XIV, 13).
В дальнейшем понятие «вэнь» в китайской философии было предельно онтологизоровано. В комментирующей части Чжоу и уже говорится о «знаках неба» и «знаках человека» (Туань чжуань, 22), «знаках неба и земли» и дано определение «знаков» как проявляющейся в «символах» (сян) «взаимосвязи вещей» (Си цы чжуань, I, 10, II, 10).
В современном языке категория «вэнь» не утратила своей семантической широты, выступая, с одной стороны, как обозначение письменности (вэнь-цзы), а с другой – цивилизации (вэнь-мин) или культуры (вэнь-хуа) вообще, включая ее духовные (например, «вэнь-сюэ» – «литература»), и материальные («вэнь-у» – «предметы материальной культуры») составляющие, а также распространяясь на природные объекты («тянь-вэнь-сюэ» – «астрономия»).

4 камень
Ти - юн — ;; телесная сущность и деятельное проявление. Пара важнейших категорий традиционной китайской философии, в узком смысле представляющая два основных ряда оппозиций: 1) статический — «сущность и явление», «ноумен и феномен», «субстрат и атрибут», «эссенция и акциденция»; 2) динамический — «субстанция и функция», «вещество и использование», «состав и применение», «потенция и акция», «тело и действие», «предмет и употребление», «стимул и эффект», а в широком смысле охватывающая и такие противопоставления, как «единое и многое», «необходимое и случайное», «главное и второстепенное», «причина и следствие» и др.
Оба иероглифа ти  и юн принадлежат к древнейшему слою китайских письменных знаков, употреблявшихся в надписях на гадательных костях эпохи Шан-Инь (XIII–XI вв. до н.э.). Этимон ти  обозначал ритуальный жертвенный сосуд, и от него также произошел иероглиф ли  («благопристойность»), ставший в китайской культуре носителем самой общей идеи ритуала. С ритуальной практикой связана и этимология юн, исходная пиктограмма которого изображала трещины на костяной пластинке как результат мантической процедуры. О глубоком семантическом родстве ти и юн задолго до образования устойчивой терминологической пары свидетельствует присутствие в знаке ти  ключевого элемента «кость» (гу) и наличие у него древнейшего значения «результат гадания», отмеченного в таких письменных памятниках 1-й пол. I тыс. до н.э., как «Шу цзин» («Канон писаний», гл. 26/34) и «Ши цзин» («Канон стихов», I, V, 4, 2).

5 камень
Ти - юн — ;; телесная сущность и деятельное проявление. Пара важнейших категорий традиционной китайской философии, в узком смысле представляющая два основных ряда оппозиций: 1) статический — «сущность и явление», «ноумен и феномен», «субстрат и атрибут», «эссенция и акциденция»; 2) динамический — «субстанция и функция», «вещество и использование», «состав и применение», «потенция и акция», «тело и действие», «предмет и употребление», «стимул и эффект», а в широком смысле охватывающая и такие противопоставления, как «единое и многое», «необходимое и случайное», «главное и второстепенное», «причина и следствие» и др.

ТИ – ЮН – терминологическое словосочетание китайской философии, имеющее три основных значения.
1. «[Оформленная] сущность/реальность и [ее] функция/атрибут». Первый член терминологической пары относится ко второму как целое к части. Впервые в указанных значениях понятия «ти» («тело/основа») и «юн» («применение») фигурируют, видимо, в «Сюнь-цзы»: «Множество вещей соединены в пространстве, но различаются своей [оформленной] сущностью (ти), [даже утилитарно] негодное имеет свою функцию (юн) по отношению к человеку» (глава «Фу го» – «Обогащение государства»). У Ван Фучжи ти – это «реальное наличие», о существовании которого можно судить по его атрибутам (юн). Сунь Ятсен интерпретировал проблему ти – юн, как соотношение материи и духа (цзиншэнь), который является неотъемлемым свойством материи. В современной философии знак «ти» используется для передачи понятий «бытие» (бэнь ти, буквально – «изначальное тело») и «субстанция» (ши ти, буквально – «реальное тело»). Сюн Шили в развитие рассматриваемой здесь традиционной концепции предложил тезис о «недвойственности ти и юн (ти юн бу эр)».
2. «Основа/субстанция – проявление/акциденция» (более узкое значение: «ноумен – феномен»). Здесь соотношение ти и юн более дихотомично. В этом аспекте проблему ти – юн начал разрабатывать Ван Би, у которого в качестве вселенской «основы» ти фигурировало «отсутствие/небытие» (см.Ю – у). Пэй Вэй (3 в.), напротив, объявил «основой» «наличие/бытие»-ю. Ван Аньши (11 в.) в качестве единой «основы субстанции» рассматривал «начальную пневму» (юань ци), пребывающую в состоянии «покоя» (см. Дун – цзин), тогда как ее циркуляция «между Небом и Землей» создает все множество «акциденций/феноменов». У главных основоположников неоконфуцианства Чэн И и Чжу Си в роли «основы» фигурируют структурообразующие «принципы» (ли), а в качестве «проявления» – «образы» (см. Сян шу чжи сюэ) мироздания. Чжу Си перенес дихотомию ти – юн также на соотношение «[индивидуальной] природы» (сия) и «чувств» (цин). Принцип ти – юн как обозначение дихотомии «основа – проявление» использовался в «нумерологических» медицинских расчетах (иероглиф «ти» обозначал пораженную систему организма – орган и т.п., а иероглиф «юн» – другую систему, функционально связанную с пораженной и потому выбранную для оказания на нее лечебного воздействия).
3. Дихотомия «принцип (основа) – применение (второстепенное)» введена теоретиком политики «самоусиления» Чжан Чжидуном (19 – нач. 20 в.), предложившим использовать «китайскую науку в качестве основы, западную науку для [утилитарного] применения» (чжун сюэ вэй ти, си сюэ вэй юн). Чжан Чжидун исходил из положения о том, что «китайская наука упорядочивает тело/личность и сердце, западная наука нужна для мирских дел». Под «китайской наукой» понимались духовно-культурные и идеологические принципы, под «западной наукой» – естественно-научные дисциплины и технические достижения. Этот тезис о соотношении китайской и западной «наук» в сокращенной формулировке («китайское в качестве основы, западное для применения») впоследствии толковался весьма широко, в целом подразумевая преемственность духовной и культурной традиции при дозированном заимствовании западного опыта.

6 камень
ЧЖИ. Совершенно правильный, нисколько не искажённый;
;;;;;;;;;;;;«Глаза, смотрящие на что-то, не обнаруживая никакого изъяна».

7 камень
Иероглиф "И". «Должная справедливость», «долг», «чувство долга», «справедливость», «добропорядочность», «честность», «правильность», «принцип», «значение», «смысл» – одна из основополагающих категорий китайской философии, в особенности конфуцианства. Заключает в себе идею «правильного (чжэн) соответствия (и)» содержания – форме, субъективных потребностей – объективным требованиям, внутреннего чувства справедливости – внешним императивам общественного долга.
В самом общем антропологическом смысле «и» – неотъемлемый атрибут индивидуальной природы (син) человека, одно из «пяти постоянств» (у чан) его существования наряду с гуманностью (жэнь), благопристойностью (ли), разумностью (чжи) и благонадежностью (синь); в более конкретном социально-этическом смысле – нормы отношений между пятью парами социальных ролей: отца и сына, старшего и младшего братьев, мужа и жены, старшего и младшего, государя и подданного (Ли цзи, гл. «Ли юнь»); в еще более узком смысле – принцип поведения мужа, правителя или харизматического лидера. Стандартная терминологическая оппозиция «и – ли» («ли» – «польза», «выгода») знаменует противопоставление морального долга эгоистической утилитарности, или обязанности по отношению к другому – соблюдению собственного интереса.

8 камень
СИН ; [индивидуальная] природа (качество, характер, пол). Категория традиционной китайской  философии и культуры. Этимология иероглифа "син" (знаки: «сердце, центр» и «жизнь, рождение») обнаруживает идею витального центра или психосоматические основы живого существа. Син обозначает природные качества каждой отдельной вещи, в особенности человека (без специального определения — обычно человеческую  «природу»). В философских построениях категория “син”, как правило, фигурировала в соотношении с понятиями «добро» и «зло» (шань, э), «сердце» (синь), «предопределение» (мин), «чувства, чувственность» (цин), «принцип» (ли).

9 камень
"Ци" -  жизненная энергия, лежащая в основе всего. Общим для всей китайской философии является рассмотрение ци как бескачественного первовещества («Великого начала»), соответствовавшего первой фазе развития вселенной. Дифференциация этого первовещества происходила в форме инь и ян, а также пяти элементов (у син)

10 камень
ТЯНЬ (;). Небеса, необъятно  широкое (;) пространство над ; человеком, наивысшее из вещей мира. ТЯНЬ (букв. – небо, а также природа, бог, божество) – категория китайской философии и культуры. Применяется в четырех основных значениях или их комбинациях: 1) верховное божество, высшая божественная сила; 2) высшее природное начало, соотносящееся в триаде сань цай («три ценности») с Землей – началом более низкого уровня и человеком – медиатором между ними; 3) природа как абстрактная «естественная» целостность, понятие, синонимичное биному тянь ди (Небо и Земля), обозначающему биполярный универсум; 4) главное природное начало в человеке, определяющее его «[индивидуальную] природу» (син). Начертание иероглифа тянь восходит к пиктографическому изображению «большого человека».
11 камень
Дэ (кит. ;) — манифестация Дао — одна из фундаментальных категорий китайской философии. Иногда отождествлялась или сравнивалась с кармой. В самом общем смысле обозначает основное качество, обеспечивающее наилучший способ существования каждого отдельного существа или вещи. Будучи индивидуальным качеством, Дэ относительно, поэтому «благодать» для одних может негативно оцениваться другими. Дэ также является одним из основных понятий традиционной китайской религии даосизма. В классическом даосском тексте «Дао Дэ Цзин» Дэ понимается как Благая Сила Пути-Дао. Дэ  ; содержит термин моральное ;поведение, направляемое праведным сердцем, справедливостью, достоинством. Дэ (благая сила) — одно из основополагающих и наиболее полисемантичных понятийкитайской философии, а также философий Восточной Азии. Наиболее употребительные варианты перевода и контекстуальные значения —добродетель, благодать, качество, дарование, достоинство, достояние, доблесть, моральная сила, закономерность. Восходит к обозначению в эпоху Шан-Инь (XVII— XI вв. до н.э.) магической силы, сообщаемой горними сферами правителю-вану: благодаря этой силе, распространяемой на подвластные земли, обеспечивается процветание социума и должное протекание природных процессов. В наиболее ранних фрагментах древнекитайских текстов, которые могут быть отнесены к эпохе Западного Чжоу (XI—VIII вв. до н.э.), Д. выступает и как ниспосылаемая божественным Небом (см. Тянь ди жэнь) благая сила монарха, вследствие которой осуществляется его мироустроительная роль, и как качество, обеспечивающее совершенное поведение и дарования человека вообще, т.е. добродетель и достоинства.

12 камень
Дао (кит. ;, буквально — путь) — одна из важнейших категорий китайской философии. Конфуций и ранние конфуцианцы придали ему этическое значение, истолковав как «путь человека», то есть нравственное поведение и основанный на морали социальный порядок.  Согласно Лао-Цзы, Дао порождает единицу (великий предел кит. ;;), единица порождает два — Инь и Ян (кит. ;;), которые, придя в движение, становятся тремя и порождают весь проявленный мир (кит. ;; / ;;, w;nw;). То есть Дао является источником всех форм. Одновременно это энергия, которая формирует весь процесс творения и творение. Это творящий дух, который и создаёт, и разрушает, но создание и разрушение одинаково творят и поддерживают этот мир, обеспечивая его существование в том виде, в котором мы его знаем.

13 камень
Ли. Человек ; , стоящий на земле. Стоять, устанавливаться.
Ли — название двух китайских единиц измерения расстояния: первая — кит. ;; или кит. ;, L; — для больших расстояний, в древности ли (;) составляла 300 или 360 шагов (;, бу), стандартизированное метрическое значение — 500 метров; вторая — кит. ;;, стандартизированное метрическое значение которой составляло ; мм. В китайском языке эти слова пишутся разными иероглифами и произносятся разным тоном.
Согласно данным востоковеда Иакинфа Бичурина, приведённым в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона, в XVIII;XIX веках ли (она же — «китайская верста») составляла 267 саженей 6 футов[1], то есть 571,5 м.
Ли (кит. трад. ;, упр. ;, пиньинь: L;) — ключевая категория китайской философии, в особенности конфуцианства. Список русских переводов этого понятия включает такие варианты как благопристойность, этикет, этика, ритуал, церемонии. Главная сложность определения этого понятия заключается в том, китайские философы вкладывали в его не только правильное поведение (этикет, церемония), но и те мировоззренческие устои из которых правильное поведение проистекает. То есть это не только почтительность, проявляемая к старшим, но и понимание того, какую роль играют старшие в обществе, понимание того, что почтительность к старшим необходима. И уже из этого понимания с неизбежностью проистекает правильное, почтительное поведение. При этом ни о каком отходе от ли речи и быть не может — всякий его носитель точно осознает, что следование этим нормам не просто нужно и необходимо, оно ещё и наиболее близко природе человека как такового.
В древнейших литературных памятниках (Ши цзин, Шу цзин) эта категория обозначала обряды, дающие возможность преодолеть политические конфликты и отражающие единство мира.

14 камень
Мин ; предопределение (судьба, жизнь, жизненность, веление, приказ, мандат). Категория кит. философии, сочетающая значения «жизненное предопределение» и «предопределенная жизнь». Этимологич. смысл иероглифа мин [1] — «устный приказ» (включает элементы «рот» и «приказ»). Осмысление Неба (тянь [1]) как «безмолвно» руководящей миром силы («Ши цзин», XI–VII вв. до н.э.: «Несомое вышним Небом не имеет ни звучания, ни запаха».
Мин предполагает отсутствие необходимости в двух смыслах: 1) возможность изменения самого предопределения; 2) возможность подчинения ему либо уклонения от него.
Личное имя, которым нарекали младенца в старом Китае, называется мин (кит. ;, пиньинь: m;ng, буквально: «[официальное] имя»)
Официальное взрослое имя-мин могло называться по-разному:
• «взрослое имя» (;;, дамин) в противопоставление детскому;
• «истинное имя» (;;, чжэнмин);
• «сущностное имя» (;;, бэньмин);
• «подлинное имя» (;;, чжэньмин);
• «официальное имя, зафиксированное в клановых летописях» (;;, пу мин) в противопоставление прозвищам;
• «изначальное имя, данное при рождении родителями» (;;, юаньмин) в противопоставление измененному самостоятельно имени.