Тех лет забыть никто не сможет...

***

Тех лет никто забыть не сможет,
Война вторгалась в каждый дом,
И каждый эпизод – сраженье,
И жертв не счесть в сраженье том…

Фашисты разоряли хаты,
Бесчинствовали рьяно, зло.
Уже полгода оккупанты
Держали русское село.

У доброй бабушки Алёны,
Чей дом был деревенски прост,
Жил на постое с псом холёный
Штандартенфюрер Вернер Хорст.

Они служили вместе долго,
Приказом был хозяйский свист,
Не раз клыки сжимали горла
Тех жертв, что выбирал фашист.
...

Потрескивала печь устало,
Играли тени со свечой,
Назло войне изба дышала
Неомрачённой тишиной.

Люкс спал у печки... было душно,
К нему решился подойти
Дотошный маленький Ванюшка,
Внучок хозяйкин лет шести.

Люкс вздрогнул (как посмел мальчишка 
Приблизиться и угощать),
Но лень, и жарко нынче слишком,
Не стал на наглеца рычать.

Малыш осмелился: «Собачка,
Хорошая, иди ко мне».
И с детскою наивной лаской
Провёл ладонью по спине.

У пса вдруг замерло дыханье,
Уставился на паренька,
И всплыло вмиг воспоминанье:
Ласкает детская рука…

С детьми и малыми щенками,
Ныряя, прыгал он в снегу…
Ожи'ло, как зимой скакали,
Как летом бегал на лугу…

Он столько лет жил грубой жизнью,
Он видел смерть, её вершил,
А тут, как будто вновь родился,
И словно эту жизнь не жил…

Вдруг распахнулась дверь, качаясь.
С мороза воздух – словно пар...
И Вернер Хорст вошёл, шатаясь,
Был пьян и зол, живой кошмар.

Подпрыгнул Люкс, его встречая,
Воспоминаний сбросив сон,
В момент в реальность возвращаясь,
Но был пинком отброшен он.

«Малтчишка, самогон и бистро!»
Нетвёрдо стоя на ногах,
Наган навёл и сделал выстрел,
Разбив игрушку на часах.

Когда мальчишка в шкаф тянулся,
От дикой выходки дрожа,
Вдруг стул предательски качнулся,
И пацана не удержал…

Он замер... больно, пот от страха…
Бутыль валялась на боку,
А резкий самогонный запах
Передавала ручейку…

Тут Хорст схватил Ванюшку грубо
И вытолкнул за дверь на снег.
Взбешён, до вымещенья злобы, 
Фашист, жестокий человек...
…

А ночь была морозной, лунной,
Сверкал под светом белый снег,
Красиво... Невозможно думать,
О том, что будет через миг!

Хорст свистом подозвал собаку.
Приказ получен убивать! – 
Люкс был уже готов к атаке,
Всё как всегда, не привыкать.

Вдруг взгляд отводит от мальчонки – 
Хорст с папиросою в зубах...
Представил детскую ручонку...
И злой пинок под дых в сердцах…

Приказ... Ослушаться не смея,
Противясь трогать  малыша,
Взглянул на Вернерову шею
И ощетинился, дрожа…

Он много шей сгрызал на совесть
И слыл матёрым знатоком.
Люкс в стойку встал, к прыжку готовясь,
Вкус крови был ему знаком.

Но фриц почувствовал тревогу
И выстрел по собаке дал.
Пёс был отлично тренирован,
И меткий выстрел опоздал.

Малыш, свидетель драмы адской,
Не понял, что конец врагу:
Сцепились вместе мёртвой хваткой
Фашист и "пёсик"... на снегу…

Струится кровь из пасти, шеи,
Собачьи слёзы из-под век…

Здесь двое мёртвых, но скажите,
Из них КТО больше человек?



1973-2017


                28. Конкурсный Рейтинг. Апрель. 2017
                Поэтический Клуб Золотой Папирус
                ПЕРВАЯ ЛИГА
                4-е место.
                http://www.stihi.ru/2017/05/14/2