Воевал чтоб долги возвратить

Я в пятнадцать на фронт убежал,
Не искал мест, где сытно и тихо,
Немцу я задолжал, задолжал,
За сполна мной испитое лихо.

Стал как многие сыном полка,
Замполит пожалел малолетку:
— Пусть на кухне отъестся пока.
Но я сбежал, от танкистов в разведку.

На печи не лежал — не пришлось,
К немцам в тыл ходил чаще, чем мыться,
И на груди моей, так повелось,
Ордена стали дружно тесниться.

Не понаслышке и госпиталь знал,
Раза три, как штанины латали,
Но, как только на ноги вставал,
Вновь в разведку сбегал — меня ждали.

Немцу всё я сполна возвратил,
За себя, за отца и за брата,
И Героя Звезду получил,
Я в Берлине весной, в сорок пятом.

Тут же сразу попал под приказ:
Время вышло — хорош платить кровью,
И в восемнадцать списали в запас,
Приговор — состоянье здоровья.

Военврач успокоил — живи,
Счастлив будь, что сумел возвратиться,
Ордена и медали носи,
Заслужил, этим можно гордиться.

И я гордо носил ордена,
И носил бы я их до сих пор,
Но, как-то встретился мне сатана,
Во хмелю крепком «бравый» майор.

— Ты не много себе нацеплял?
Сам украл, или с кем по обмену?
Я б за это тебя расстрелял,
Да ты знаешь, гадёныш, им цену?

— Да какой ты боец, слышь, сынок,
Он орал так, что ухо оглохло,
— Ты себя то видал, сосунок?
Молоко на губах не обсохло.

Он как дикая птица кричал,
Злой слюной как гадюка плевался,
— Я там кров за тебя проливал,
А ты здес по тылам ошивался…

И я вспомнил в тот самый момент,
Те слова, все без мягкого знака,
Лейтенанта штабного акцент,
Писарчук был при штабе вояка.

С той поры я свои ордена,
Что толклись на груди под Звездою,
Навсегда за иконку убрал,
Мне так легче, Солдату — Герою.

А за что ж я тогда воевал,
Кровь свою мне за что было лить?
Немцу я задолжал. Воевал,
Я за то, чтоб долги возвратить.