Пятое письмо из Челябинска в Самару

                От северных оков освобождая мир,
                Чуть только на поля, струясь, дохнет зефир,
                Чуть только первая позеленеет липа...
                А. С. Пушкин
          
От зимних сквозняков отогревая мир,
В него пришел апрель. День солнечен и сыр
От таянья снегов и озорства капели:
С карнизов жестяных она стремится к цели,
В лучах полуденных короткий миг искрясь,
На головы людей, форсирующих грязь.

О, грязь весенняя! Ей-богу, вездесуща,
Над всякой обувью сурово всемогуща.
Сойдя с крыльца, еще не ступишь трех шагов,
Как не узнать уже несчастных башмаков:
Куда исчез их блеск и гуталинный глянец?
Теперь любой из них – бродяга-оборванец,
В коросте тягостной присохшего песка.
А брызги, как каскад, летя от каблука,
Густыми кляксами усеяли штанины.
Но пешеходы в том нимало не повинны.
Непросто сохранить чистюль заправских вид,
Когда кругом – потоп: течет, журчит, кипит!

Но для чего в стихах давать картины грязи?
Предметы, благо, есть куда разнообразней
В весеннем городе. Они со всех сторон
Бросаются в глаза: просторный небосклон
Над теснотою крыш. Его назвать бы можно
Прекрасным, если бы он не терзал безбожно      
Теряющийся глаз шальной возней лучей.
Нет, лучше под ноги посмотрим. Вот ручей
Зигзагом дерзостным соединяет лужи;
Вот ноздреватый наст, просевший неуклюже;
Здесь радужный развод бензина под водой;
Там прошлогоднею изжухшею травой
Затоптанный газон стыдливо проступает.
Чернеет перегной, и лед миасский тает
У каменный бортов, хоть посреди реки
Еще над лунками колдуют рыбаки, –
Единственное, что напоминает зиму.
Как забрались туда? Уму непостижимо!
При их комплекции, тулупах да бадьях –
Давно барахтаться бы в мутных полыньях.
Ан нет! Сидят себе, что кажется столь странным
И невозможным нам, асфальтным горожанам.
Сам автор этих строк – заядлый пешеход:
Ни разу за зиму я на миасский лед
Ногою не ступал, зато по талой хляби
Мотаюсь целый день по слякотной Челябе.

Путь начат мной с утра. Всё спит еще кругом
В оцепенении, окованное сном,
И матовый туман, как складки одеяла,
Заботливо крыл безмолвные кварталы.
Не проскользнет и луч с насупленных высот.
Сосульки на ветвях, по лужам – звонкий лед.
Наплывом транспортным пока не залит город.
Один собаковод, упрятав щеки в ворот,
Покорно ежится на остром холодке,
Но крепко поводок зажат в его руке,
Дабы удерживать игривые порывы
Дворняги, скачущей вокруг нетерпеливо,
Безудержный восторг озвучивая вслух.
Собака в городе – как на селе петух.
Многоголосый лай весенними утрами
Вовсю разносится над гулкими дворами.

А значит, что пора и мне включаться в жизнь
И на занятия чуть свет опять плестись,
Привычно различать приятельских лица,
Халаты белые да стены Обл. больницы.
Вновь укоризненно мне сосенки в лесу
Скрипят: «Учись, встряхнись, – ведь госы но носу!»
Но я рассеянно гляжу в окно палаты
На рыжие стволы, на серый наст примятый,
На корпус в стороне, где тоже в этот час,
Возможно, праздностью привычною томясь,
Зевает, от больных отделавшись, куратор –
Такой же, как и я, лентяй-субординатор,
Хотя для видимости морщит тощий лоб
Да вертит без толку в руке фонендоскоп,
И неотвязно мысль в мозгу его маячит,
Что скоро уж зачет, а эпикриз не начат...

Но, слава богу, всё – пора идти домой!
По узкой лестнице, теснясь сплошной толпой,
Студенты в гардероб устраивают гонку,
И, отразясь от стен, несется эхо звонко.
Подавшись в сторону, какой-то хроник-дед,
Качая головой, с укором смотрит вслед.
Нехорошо! Но пусть простится нынче шалость:
Вольготно сачковать недолго нам осталось.
Через два месяца, таким же ясным днем,
На госэкзамене иначе запоем.

Весна! Все улицы затоплены к полудню.
Всё в зыбком мареве дрожит, как в жидком студне.
Лавина транспорта и пешеходный шквал, –
Студенческий поток мгновенно в них пропал.
На остановке – бум, троллейбусная давка.
А рядышком – киоск, газеты на прилавке,
И номер среди них лежит очередной
С каким-нибудь моим стишком или статьей.
Ну, право, чем не жизнь? С редактором мы пара:
За несерьезный труд – смешные гонорары.
Что ж, коль в облопавшейся «Mars’ами» стране 
Духовный хлеб сейчас не больно-то в цене?

Однако же, пора подумать о насущном:
Проснулся аппетит, ко трапезе влекущий.
Пора, домой пора! Спеши за стол, поэт,
Вкусить тобой самим сготовленный обед.
Не тут-то было: вновь досадная накладка –
Починка линии. Придется с пересадкой
Трястись до площади, потом брести пешком.
А злободневный мир вовсю галдит кругом.
В раскидистой тени от углового зданья –
На свежем воздухе партийное собранье:
Под красным знаменем десяток стариков,
И тут же – столики, на них – гора листков,
Табличка с надписью: «Наш кандидат – Тулеев»
(Для привлечения досужих ротозеев).
Идет сбор подписей. Еще один герой
За президентский пост ретиво рвется в бой.
Но что-то к столикам народ подходит вяло,
И подписных листков заполнено так мало,
И там лишь подписи таких же простаков.

Меж тем на площади с больших грузовиков
Давно проводится товаров распродажа.
Среди толпы с ленцой похаживают стражи
Порядка, «Stimorol» какой-нибудь жуют,
Наглядно показав, как западло им тут.
Конечно! Просто так блюсти проформу трудно,
А деньги с торгашей не стребуешь прилюдно –
У них свои качки скучают в кузовах.
То ль дело: затаись с локатором в кустах
У трассы. Хорошо! Не пыльно и не жарко.
Знай останавливай лихие иномарки
За превышение. Тут сам без лишних слов
Водила выложить на лапу им готов
И дальше понестись, выделывая сальто
И матеря «свиней, кормящихся с асфальта».
Ну чем не благодать? Тут правилам – почет,
Водителям – урок, а сизарям – доход.
Как там у Гоголя? «Какой же новый русский
Не любит скоростной езды?» Виват, искусство!

Да мне что за печаль? Я – скромный «спеши-ход»,
Толкаюсь сквозь толпу, глазею на народ,
На вечных русских – хоть идейных, хоть торговых,
На красных – старых и краснопиджачных – новых.
Я понял: больше всех в такие времена
Сторонников у тех, чье дело – сторона.
Я стороны ничьей в борьбе не принимаю.
«Наш дом – Россия». Ваш? А мой так – хата с краю!
Пусть неокоммунист грозится всё отнять.
Кто совесть потерял, тому чего ж терять?
Лишь время. Но его стараюсь зря не тратить
И что ни день стихи готовлю для печати.
Воспоминания да столбик этих строк –
Вот мимолетных дней практический итог.

Надеюсь, что у вас, в Самаре, жизнь светлее.
Вы – вместе, вы – вдвоем: что может быть важнее?
К тому же, в обществе испытанных друзей
Невольно в будущее смотришь веселей.
Да что о нем гадать? Что будет, то и будет.
Подспорье в трудный час – ближайшие к вам люди.
И при профессии врачебной ли тужить?
Есть где устроиться и будет на что жить.
Мечты исполнятся, заветный миг настанет,
И будущее вас в надеждах не обманет.

Любовь, домашний лад и счастье – жизни цель.
Вот настает второй для вас двоих апрель.
Всё не придумаю: что мог я пожелать бы
Вам актуального на годовщину свадьбы?
Пусть будет радостью отмечен этот год,
Пусть в мыслях и сердцах всегда весна цветет!
Пусть будут прошлые досадные невзгоды
Побеждены вполне целительной природой,
Чтоб сокровенный клад душевных чувств и сил
Весенний мир чудес теперь для вас раскрыл.

12 апреля 1996