Дрема

Скрипит веретено… В полумраке избы качаются нездешние тени, все стараются задуть шаткий огонек лучины. Ярким узором сплетаются нитки на белом полотне висящего в углу рушника… Тихо трещат поленья в печи. Я не сплю, лежу на лавке под дедовым тулупом и тихонько поглядываю в сумрак…
Мороком стылой зимы веет от покрытого изморозью окна. Кто-то страшный все ходит и заглядывает в щели ставень, скрипит и царапается. Бабушка тихонько шепчет что-то, а веретено все скрипит… Я начинаю ворочаться от жаркого плена. Душно и немного не по себе. Но вылезать из-под тулупа боязно, кто-то маленький только что пробежал босиком по скрипучим половицам и спрятался под столом.
Бабушка оглядывается. «Ну что ты, Федя? Али не спишь?» Я ничего не отвечаю, начинаю деловито сопеть. В тишине нашей избы становится уютнее, и в рукаве тулупа я нахожу себе норку, пролезаю в нее с ногами и стараюсь не ворочаться. В сенях тихонько бренчит рукомойник… Топотун под столом все ходит, ищет что-то, поленья догорают в печи, бабушка помешивает их кочергой и шепчет на угли. Говорит кому-то «Ну-ка, кыш!», мягкие шаги удаляются куда-то в подпол… Тени танцуют на стене, а бабушка начинает тихонько напевать: «Сидит дрема, сама дремлет…» Тяжелой водой наливаются мои веки, я начинаю уплывать по ней куда-то далеко, а над моей головой в полумраке избы все скрипит и скрипит веретено, а бабушка напевает старую колыбельную.