Мы были молоды, а значит почти бессмертны

Мы были молоды, а значит, почти бессмертны, мы были варвары, смутьяны, дикие степные ветры!
Мы в проявлениях своих были полноценны и безмерны, мы не стеснялись чувств, даже тех, что мучительны и тщетны.
В наших сердцах таилась кладясь, подобная таинству всей вселенной.
В нас было столько спеси, придури, ни с чем несоразмерной, мы воплощали все земные обличия, все невообразимые из существующих спектры
И какие сердца наши хранили вопиющие секреты!

Чувство было таинством, любовь – Ковчегом Завета, нам подвластны были и кутежи и сантименты, мы в объятьях кавалеров стройных были согреты, они обещали нам жемчуга, но исчезали под утро, всегда бесследно.

Мы были яркими, сгорали, как кометы, мы были варвары – с нами доски, гетры, баллоны, кеды.
Мы жили от триумфа до победы, неслись в галактике, заворожённые величием Андромеды, мы познавали себя, ища ответы, на вопросы, что задавала жизнь, даря нам драмы и кастаньеты.

Мы были музыкой, нам ни по чём запреты, звучали гулко, отправлены в далёкий путь наших жизненных историй помятые конверты.
Мы были молоды – мы были подлецы, поэты. Мы были как фрегаты, в самом сердце моря прокляты, без компаса и карты.
Нам нипочём учения – ни Библия, ни псалтырь, каждый был сам себе Бог и вожатый.

О нас не складывали песен, не изображали нас художники, жадно, не щадя мольберты, но мы вели себя так вальяжно, как будто бы нам поклонялись все земные континенты,
Как будто о нас хотели снять полнометражный фильм киношники и это стало б оскороносной лентой.

Мы надирались так, что смутой властвующие,  домой возвращались лишь к рассвету.
Мы были победителями и никогда не занимали мы роль жертвы,
Мы никогда не плакали, мы радости внимали всей планеты. Мы никогда не жаловались, а просто, понимая, то, что песня спета
Уходили с помоста, но не забывали строк куплета. Мы вечно искали то, чего, по сути, нету.
Мы были молоды, и жили чувством, что наполняет легкие и позже, становится у виска, угрожающим дулом пистолета.

Мы были знающие, идущие, по скользким крышам, у края парапета. И нас радовал один лишь лик любимого лица, возможность петь ему сонеты, один лишь лик – все остальные лишь его отражения, силуэты.
И не было не переписок, ни лайков, ни интернета, были горящие глаза напротив, и сердца, полные добра и света.

Мы были молоды – и молодость наша – чаша Грааля, из которой нам посчастливилось испить. И эту силу, в грудь, заложенную свыше, никем не усмирить,
Мы как безумцы, моля, не засыпая, желали ночь разворошить. Мы жили жадно и благодарили за каждую роль, которую нам довелось прожить.
Судьба, ты если сможешь, позволь мне службу сослужить, сумей мне молодость и беспечность, легкость и безупречность, в жизни продлить.

Душа, ты выросла, теперь иные дебри ты должна боготворить, но эту жажду жизни ничем не утолить, душа, ты выросла, но, позволь себе, память о молодости сохранить,
Душа, ты, главное, никогда не переставай

Любить!