свои

семьи бывают счастливыми, крепкими
или на ласку совсем небогатыми.
все, что в осколки – прихватим прищепками:
метрами площади, общими датами.

кровными узами крепко повязаны,
намертво сшиты мы клятвами брачными,
сплетнями, шепотом, криком, рассказами,
смехом, слезами, чужими удачами.

грузом вины неоправданных чаяний
давят семейные мерки на ближнего,
вышел за рамки – свои нескончаемо
пилят: «давай ампутируем лишнее».

если обидят тебя неумышленно,
думаешь – Боже, куда ненормальнее –
строже судили свои, а не пришлые.
близкие ранили хуже, чем дальние.

дергали больно за тонкие струночки,
вросшие вглубь, в беззащитное самое.
вот и таим в разговорах полуночных
суть сокровенную, прячем под шрамами.

как франкенштейны, из планов родителей
скроены наспех. лекала утрачены,
но на подкорке шаблон убедительно
голосом мамы диктует задачи нам.

кто одинок - обделенные, бедные,
жить без родни - это все от нечистого.
ссоримся насмерть, стоим до победного,
после мириться бросаемся истово.

копим под сердцем, храним, как жемчужины,
старших советы, на землю нас сбившие.
семьи бывают плохими, недружными,

но
никогда
не становятся бывшими.