Александр I

Он у Павла самый первый,
Как и знаменитый князь.
Быть похожим – способ верный,
Сделать тёзкой, вот и связь.

Нарекла Екатерина,
Чтоб как Невский воссиял.
Назовёт и Константина,
Чтоб Константинополь взял.

Забрала к себе ребёнка,
Как когда-то и свекровь.
Как игрушку, как котёнка …
Как же мать? Её любовь?

Она Павла не любила,
Хоть он тоже первый сын.
Не она его взрастила …
Чувства – ноль, цена алтын.

А поэтому решила
Павлу трон не завещать.
Внуку, хоть всю жизнь грешила,
Завещать и всё сказать.

Идеалы Просвещения,
Философия Лагарп.
Хоть давались и в мучениях,
Но внушался не сатрап.

К Александру, к Константину
Был приставлен Салтыков.
Он как в омут, как в пучину
Знаний бросить был готов.

Физик Крафт, Руссо и Локка,
Да, писатель Муравьёв.
В своём деле были «дока»,
То не стайка соловьёв.

Богослов ирей Самборский
«Закон Божий» представлял.
Сам же был когорты светской,
Но на паству он влиял.

Воспитание такое
Всё же дало результат.
Хоть не сразу, стал спокоен,
Появилась тонкость, такт.

Дальше, … ранняя женитьба.
Боже мой, в шестнадцать лет …
С детством мог ещё пожить бы,
Без сомнительных побед.

Выбор баденской принцессы
Для Луизы был решён.
Ей четырнадцать … Эксцессы?
Им такой брак разрешён.

Самодержцев, как систему,
Он в душе не принимал.
И с отцом на эту тему
Часто резко выступал.

Заговорщики всё знали,
Чем наследник увлечён.
Вовлекать в дела не стали …
Он был просто привлечён.

Цель одна – лишь отречение,
Но насильственная смерть.
Поимела впечатление, …
Никуда не мог смотреть.

Он себя винил до гроба,
Что вот так погиб отец.
Если всё по воле Бога?
Он один судьбы творец.

Он начал своё правление,
Подписав почти Закон.
Отменил землевладение
Там, где он не заселён.

Все: купцы, чины, мещане
Могли землю покупать.
И владеть ей, как вещами,
Можно даже продавать.

Учредил он министерства.
Кабинет министров стал.
Без особого усердства,
Написал им и Устав.

Хлебопашцы оживились,
Из свободных же крестьян.
И в союз объединились,
Брали всех, кроме дворян.

Вскоре в Харькове, в Казани
Свой стал университет.
Они стали центром знаний.
Как в конце тоннеля свет.

Для детей верховной знати
Ряд лицеев был открыт.
Царскосельский, очень кстати,
До сих пор он не забыт.

Стал Сперанский приближённый,
Ставший статс-секретарём.
Он политик был прожжённый,
Знания, опыт всё при нём.

Александр дал поручение,
Дать эскизный план реформ
Чтоб народу облегчение.
Отойти от штатных форм.

И Сперанский очень быстро
План подробно изложил.
Это смену власти, чисто,
С Конституции решил.

Государственную Думу
Избирать – писать Закон.
И в губерниях, чтоб без шуму,
Тоже Думу, … нет, не сон.

Императору для связи
Государственный совет.
Так Сперанский – сам из грязи,
А пробился в высший свет.

Канцелярию создали
В госсовет вести приём.
И Сперанского назвали
Там же госсекретарём.

Председатель госсовета
Стал, конечно, Александр.
Это было, как примета
Новых веяний, как дар.

В отдалённой перспективе
Отпустить всех крепостных.
Александр не был в силе,
Чтоб не слушать сил иных.

А поэтому реформы
Стал спускать на тормозах.
Что-то делал для проформы,
Чтобы слушались в низах.

А в Европе всё тревожней.
Там окреп Наполеон.
В коалиции возможней
Урезонить пыл и тон.

И сошлись в Аустерлице
Императоры трёх стран.
Не в каком-то ярком блице,
В бойне страшной, как таран.

Управлять, хоть был Кутузов,
Александр взял на себя.
Сам хотел разбить французов,
Был наивен, как дитя.

План сражения Вейрота,
Он австрийский генерал.
Был творением идиота,
Весь нацелен на провал.

Бонапарту доложили,
Что Кутузов не у дел.
Так австрийцы сослужили,
Здесь устроить беспредел.

Бонапарт в Аустерлице
Просто всех переиграл.
Горько плакали в столице
За позор наш и провал.

После этого сражения
Александр в войска не лез.
Не услышал возражения,
Что он нужен позарез.

Несмотря на поражение,
Генерал Багратион
Вывел всех из окружения
Со знамёнами  колонн.

Начались переговоры.
Заключён Тильзитский мир.
И на время стихли споры
Не доволен, только сир.

Стала Швеция, как можно,
Нам чего-то предъявлять.
Англичанам осторожно
Свою дружбу предлагать.

Александр давно стремился
Всю Финляндию прибрать.
А тут случай приключился …
Напросились? Надо дать.

Войска Багратиона
Прикажи! … В Стокгольм войдут.
А Барклай без шума, стона
Всю Финляндию пройдут.

И пошли напопятую,
Заключили вечный мир
Финны ждали жизнь такую
Стали княжеством, на миг.

Снова Турция решила
Норов прежний показать.
Ни с чего, взяла, закрыла
Все проливы, так сказать

Ладно бы для всех, однако
Только тем, где русский флаг.
Будут умными когда-то?
В нём опять проснулся враг.

Милорадович с усладой
В Обилемти «причесал».
Михельсон же хоть с досадой
Их в Валахии достал.

Адмирал Сенявин в море
Своего не упустил.
Не в каком-то личном споре,
Он весь флот ко дну пустил.

Так аукнулись проливы.
Бессарабских турок нет.
Христианские мотивы
Будут в Турции навек.

Так Кутузов расстарался,
Так Ахмет-пашу огрел.
Что паша не оклемался
При Рущуке и сгорел.

Пот и с Персией размолвку
Нам пришлось опять пресечь.
Не позволив втихомолку
Грузию к себе привлечь.

Генерал наш Котляровский
В Асландузе их «мочил».
Ленкорань – не юмор плоский,
А финал персидских сил.

Ну, и что мы поимели?
Гюлистанский договор.
Чтобы к Каспию не смели
Подходить, где был наш спор.

Историческая связка
Александр – Наполеон.
Это некая развязка,
Двух людей и двух имён.

Островок Святой Елены
Одному из них – финал.
То другой стал вроде пены,
Как ненужный материал.

Как поклонник революций,
Якобинцев осудив,
Александр без конституций
И не мыслил перспектив.

Но напор Наполеона
Всячески возвысить власть.
«Вот, мошенник, без закона
Он решил ту власть украсть?»

Начались переговоры,
Воевать он не хотел.
Вынуждали эти споры,
Врать он с детства не умел.

Встреча тет-а-тет в Тильзите …
Неман, плот и их шатёр.
Понял он – союз в зените.
Друг пока, но друг хитёр.

Все реформы осторожно
Стал сводить почти на нет.
Увлечению, возможно,
Жизнь дала такой ответ.

В Эрфурте вторая встреча
И опять Наполеон
Выступает, как предтеча,
Словно Бог в Европе он.

В жёны звал Екатерину,
Получил прямой отказ
Попросил назвать причину …
«Царь сестрёнке не указ!»

Встреча в Эрфурте успешна.
Всё Наполеон признал.
Хоть Россия не безгрешна,
Силу он её узнал.

Столкновение неизбежно,
Александр всё понимал.
Так что в армии небрежность
Пресекал, не допускал.

Накалились до предела
Отношения сторон.
Когда вдруг, как между делом,
Написал послание он.

«Будет наш плацдарм на Волге,
И Москва-река сойдёт.
И никто, забудь о долге,
К нам в Европу не придёт».

Взяв посланника под руку,
Ткнул на Берингов пролив.
«А дойдёшь? Развей нам скуку!
Русский очень терпелив».

И весной француз решился,
Вторгнувшись в страну, как нож.
Без препятствий устремился
Вглубь России, всюду вхож.

Повторяться неудобно.
Лучший текст – «Война и Мир».
Лев Толстой весьма подробно
Описал, как пережил.

И когда Москва пылала,
Бонапарт предложил мир
Третий раз! – Россия пала
Думал он, Вот он кумир.

Константин просил согласья:
«Господом тебя молим!»
Канцлер выл: «Падут несчастья …»
Александр – неумолим.

Часто стал уединяться
К Богу, обратив свой взор.
И в молитву погружаться,
Как бы чувствуя укор.

Так что с Францией размолвка,
Это личностный конфликт.
Стала злость другого толка,
За обиду свой вердикт.

Когда армия России
Вышла к Неману и вот
Здесь Кутузова спросили:
Дальше как? Кто вплавь, кто вброд?

И фельдмаршал престарелый
Тихо молвил: «Здесь конец.
Бонапарт, как угорелый
Убежал, я не ловец».

Александру в личной встрече
Говорил: «Не трогай их.
Пусть у них ещё не вечер,
Это им он полный псих.

Ведь падение Бонапарта
Нужно Англии, как хлеб.
У Европы нет азарта,
Кто не видит, тот ослеп».

Он имел иные чувства,
Неземные так сказать.
Соль военного искусства,
Он Европу шёл спасать.

Только взятие Парижа
Основная его цель.
Не для шика и престижа,
Чтобы дверь сорвать с петель.

Сбросить иго Бонапарта
Должен Франции помочь.
А в политике для старта.
Новой власти выдать ключ.

Находясь на пике славы,
Бонапарта больше нет.
От союзников державы
Чаще «НЕТ» слышал в ответ.

Стала  забывать Европа,
Кто её освободил.
Чья бесстрашная пехота,
Кто их в море в прах разбил.

Даже взять Париж – столицу,
Только русский смог солдат.
Раздавили, как мокрицу.
Кто сему теперь не рад?

И внутри страны реформы
Чаще двигались в тупик.
Крепостного права догмы
Отвергались в тот же миг.

Всюду зрели возмущения
И в Европе, и у нас.
Офицеры без смущения
Говорили зло подчас.

Вновь усилилась цензура
И гонения на печать.
Вновь в чести прокуратура,
Она может всё начать.

Безотчётную вину
Перед жителем голодным.
Чья вся жизнь пошла ко дну,
Что не стал народ свободным.

Он решил увидеть всё;
Как крестьяне землю пашут,
Как казаки, их жильё,
Как в степи живут и пляшут.

Стал он ездить по России
И чем больше он вникал,
Понимал - не стал мессией.
А народ её так ждал.

С Николаем стал встречаться
И однажды сообщил:
«Трон тебе должен достаться.
Константин не заслужил.

Почему? Женат не верно.
Жёны из простолюдин.
И потом, что очень скверно,
Для престола нужен сын.

У тебя же всё нормально.
Сын растёт, твой Александр.
Ну, а я живой формально,
Исполняю этот жанр».

И ещё одна загадка.
До отъезда в Таганрог,
В Павловск съездил для порядка.
Не проститься он не мог.

С мамой погулял по саду,
Посетил тот павильон
Где триумф обмыли сразу
И Париж – напомнил он

Посетил отдельно Лавру,
Там две дочери лежат.
Лошадей подали пару,
Без эскорта и деньжат.

Умер тихо в Таганроге,
Ходит слух, что был не он.
Хорошо, что не в дороге …
Быстро был вопрос решён.

Перевёрнута страница
Драмы русской – это быль.
Будут люди, будут лица,
Александр не станет пыль.


11 марта 2016 года