Поездка в Петрозаводск в музей, 6а шк. 3

В музей внучка собралась,
И оделась торопясь.
Проводить ее пойду,
По заснеженному льду.

Вот вокзал, дождались поезд,
От волненья трясся весь.
Трехминутная стоянка,
И рюкзак наперевес.

Поезд двинулся на юг,
Проводник замкнула круг.
И не выйти на перрон,
Громыхает мой вагон.

Гвалт поднять мне не с руки,
Ведь сгребут проводники,
Бесполезно объяснять,
Что я здесь лишь провожать!

К проводнице обращаюсь,
Виноват, девица, каюсь
Ну, откройте дверь вагона,
После этого прогона.

Нет, сиди не гундорась,
Как затравленный карась.
Впереди там Надвоицы,
Там вокзал, вино, девицы.

Причитаю - ну открой,
а она мне – «Хто такой?!
Щас, как зайца оштрафую,
И забудешь мать родную!»

Бесполезно объяснять,
Что я был здесь провожать.
Дверь закрыта, рот зажат.
Сам себе и виноват.

На подходе Сосновец,
Здесь я выйду, наконец.
Внученька слезу сронила,
Жалко деда, подфартило.

Деньги есть? Спросит она,
И помашет мне с окна.
Я пешком из Сосновца,
А дороги нет конца!

Тайга, холод, ночь, мороз,
Три инфаркта перенес!
Что же будет, как мне быть?
Вспомнил, что нельзя так ныть!

Взял себя я в руки,
Принял эти муки.
Бог послал мне испытанье,
Где же станции названье?

Рельсы есть и шпалы тут,
Вьюги с севера метут.
Нету здеся фонарей,
Только вой лесных зверей.

Перепуганный слегка,
Вспомнил притчу мужика:
«Если сам попался,
Сам и выбирайся».

Что ж, напряг я силы все,
Темень, холод, жуть везде!
С темноты шепнул мне кто-то,
«Прям пойдешь - нету болота,

А налево повернешь,
В ад кромешный попадешь».
Я зажмурился с испугу,
Провалился телом во вьюгу.

Глюки с перепуга,
Не минуть недуга!
Надо в руки себя взять,
Ноги к дому направлять.

Стоптанные ножки,
Не идут по дорожке,
И налитые свинцом,
Но я буду молодцом!

Шпалы, рельсы, темный лес,
Дернул утром меня бес!
Вот по шпалам я шагаю,
Носом шмыгну, помогаю.

А дороги нет конца
И не видно Золотца.
Замело и припуршило.
Из сугроба торчит рыло….

Кто? - его я вопрошаю,
Шел, дороги я не знаю!
Не дошел до Золотца,
А иду я с Сосновца.

Вытащи меня с сугроба,
Благодарствую до гроба!
Есть же люди на Руси,
Бог ее всегда спаси!

Так вдвоем с ним по морозу,
Сочиняя стихи, прозу.
Громыхали часов шесть,
Шпалы русские не счесть.

Вот маячит Золотец,
И дороге уж конец,
Наконец согреем руки,
Приокончив наши муки.

А когда пришли, узнали:
Золотец мы проскакали!
Если б ту досаду знать!
Надо нам назад скакать!

Ой, не нравится мне спутник,
Мой с сугроба проводник!
И зачем ему помог?
Сам замерз, и он продрог.

Ой, не нравится мне спутник!
На спине у него плавник,
Но на рыбу не похоже,
Бородавки по всей коже!

Присмотревшися к этой роже,
Понял я – было негоже,
Из сугроба доставать,
Эту провиденья рать.

Вместо рук у него - ветки,
Вместо ног - две табуретки!
А на месте головы.
Две огромные дыры!

Мать честная, дядька влип!
Тут меня и страх прошиб.
Ох, от этой страшной тролли,
Не видать во век мне воли!

Это был не человек,
Проживавший долгий век.
А карельский старый тролль,
Наступивший на мозоль.

Эх, карельские причуды,
Только в лес – там чуды - юды!
Потрясу я бородой,
Сменю мысли и домой!
 
Пусть все тролли спят в лесу,
Я себя домой несу,
Ноги в руки, руки в ноги,
Миг и я уж на пороге.

Катя чаем напоит,
Бог ее пусть сохранит.
Приласкает, поцелует,
Губы в жизни не надует!

Вот ведь барыни бывают!
Таких женщин не бросают.
Жаль лишь, много, много лет,
Я смотрел ей лишь во след…
23.02.2013.