черновик

Я смотрю.
Все угасает, все меняется. Порой я слышу, как в мое сознание приходит нечто новое, но оно облачено не в слова. Немного похоже на фильм, но при всем этом просмотре, я полностью подключен к чувствам и ощущениям. В какой-то момент все происходящее ощущается острее, чем в той жизни, которою я привык называть реальностью.
Мой сон делится каким-то ломтями, причем поток сам по себе непрерывен, однако я делаю паузы, то ли от усталости, то ли от страха или может быть от неспособности воспринимать все настолько быстро. А может быть это паузы перед вдохом?
Я только начинаю всматриваться в картину происходящего, выцепляю глазами какие-то важные моменты в происходящих сценах, как вдруг одна сцена сменяется другой.
Не успел.
Я так хотел бы описать все это великолепие, но увы.
Картины, которые никак не связаны с выводами или подобием итогов в моей голове диссонансируют, идут в резонансе с ощущениями. Первый мой урок касался смерти, и в нем было все: бессмысленность,  тщетность надежды, обреченность этого существования. Все заканчивается, казалось бы, ничем, но в какой-то момент картина дробится на большие лоскутки меня самого же и каждый из них воспринимает все, опять дробится, воспринимает и снова и снова, пока не прекращает быть.

Свершилось.
Отныне, даже лежа в кровати с закрытыми глазами, я больше не бессознательный кусок мяса. Меняется что-то, я только не могу уловить что именно. Мыслительный процесс в какой-то момент прерывается, но на яркости картин и моего восприятия это никак не отражается.
Словно я сплю с открытыми глазами.
***
Была уже осень. Много ярких цветов, листва по земле и деревьям рваными клочьями соревновалась друг с другом разнообразием оттенков.
Все было так обычно, немного сыро и кажется вот-вот пройдет/прошел дождь. На мне была куртка, я весело скакал по небольшой лодке, раскачивая ее, потом, сам испугавшись, тихонько сел и стал грести в сторону берега по реке, на месте которым раньше было поле.
Я не успел, лишь высадил тебя на берег и лодка стала все быстрее набирать воду и в конце концов провалилась под воду целиком. Я встал на дно, вода доходила мне до груди. Поднял и перевернул лодку, словно вытряхивая из нее остатки воды, потом опустил ее на воду.
Не помню.