Ода жадности

О жадность! Ты подобна бриллианту!
Твой образ многогранен, многолик!
На ухо шепчешь и бомжу, и франту
и жизнь людскую изменяешь в миг.
Пороков многих, в корне, ты причина!
Они лишь - плод великого ума.
У каждого из них своя личина,
но скрыта в недрах жадности чума!
Обжорство, нынче, вовсе не зазорно.
Для многих - это смысл бытия.
Их чрево, словно океан, бездонно.
Коль жаден, то нажрёшься, как свинья!
Поесть с излишком свойственно народу,
он от животных этим отличим.
Всю жизнь искать желудку лишь угоду…
В итоге что? Сейчас мы поглядим.

Представим белорусскую дорогу.
Путь из Москвы по направленью «Брест».
Садиться солнце, вечер понемногу
туманным заревом затягивал окрест.
Солидный бизнесмен из Подмосковья
решил привал устроить на пути.
Ведь ехать ночью - вредно для здоровья,
да и мотель не сложно здесь найти.
Оформив быстро номер, с голодухи,
скорей бежать в мотельный ресторан.
От голода урчит в огромном брюхе.
Как хочется наполнить барабан!
Лишь преступил порог - звучат фанфары,
Аплодисменты, дождь из конфетти.
Испуг прошёл, и бизнесмен наш бравый
быстрей желает к столику пройти.
К нему наперерез, светясь улыбкой,
объятья распахнул метрдотель.

– Таварышч, гэта нават не памылка,
и поўным будзе сёння Ваш кашель!
– С трудом я понимаю Вашу фразу:
не шибко с белорусским языком.
И не товарищ, объясняю сразу:
мы господа, как было испокон.
– Шаноўны, абяцаюсь растлумачыть.
Вы сёння - пятісоты чалавек,
прыйшедшы к нам, и гэта нават значыть.
Што гэту ўстрэчу помніть Вам на век.
Чаго жадае гаспадар шаноўны?
Любы напой і страву на заказ.
Халява, Сэр! І то не цуд жартоўны.
Без грошей сёння мы накормім Вас!

Халява- это, будто эсперанто.
Звучит едино для любой страны.
Ведь русским людям, не  секрет, приятно
наполнить на халяву брюханы.

– Я понял! Так, отлично! Будет праздник!
Сегодня пир, а завтра- отходняк!
Вот душу отведу, ведь я - проказник!
Сидеть и есть мне скучно просто так!

Наш бизнесмен усажен в лучшем месте.
Оркестр ждал любой его приказ.
Рассевшись, будто кура на насесте,
Степан в блаженстве предвкушал экстаз.
Поесть - всегда являлось местом слабым,
и, где предел, увы, понять не мог.
Степан наш не разменивался малым:
коль пир - так значит ешь, как римский бог.

К услугам подошла официантка:
голубоглаза, с дивною косой,
чудесный голос, и звучит он сладко:
– Што гаспадзін жадае, дарагой?
– Желаю я, чудесная сестрица,
испробовать настоечку «Бульбаш»
– Яна так смачна, ёй не грэх упіцца. 
А чым закусіть гость шаноўны наш?
– Слыхал я, что умеют белорусы
готовить из картошки сотню блюд.
За эти предпочтения и вкусы
их “бульбашами” издавна зовут.
– Праблем няма, накормім мы ад сэрца.
Наш кухар в гэтых справах малайца.
– Отдельно дайте чеснока да перца,
ещё б не плохо с бочки огурца.

Степан расселся, предвкушая пьянку,
кипел желудок в собственном соку.
Он, словно царь: в трудах всё спозаранку,
каким не стать уж явно на веку.
Ну что ж, опишем, что за угощенья
представленны россейскому купцу.
Такое не приснится наслажденье,
куда до них икре и холодцу!
Сначала подносили рюмку водки,
«Берёзовые почки, липов цвет».
И «Цепеллинов», лучше нет находки,
с лучком обжарив.
 – Смачна али нет?

Степан, изголодавшийся изрядно,
за две минуты блюдо заглотил.
– Несите дальше, скажем так : приятно
еда вливает в организму сил.

«Зубровки» той, что в Речи Посполитой
князья пивали, рюмочку он взял.
К ней «Колдуны», сметаною политы,
с нежнейшим фаршем: выше всех похвал!
Усталость, нервы? Есть простая схема.
Здесь «Клюквенная» - средство лучше всех.
Прикусишь «Бабкой» - все решишь проблемы.
Поел, подумал: « Сытых ждёт успех».
Известно всем: настойка из рябины
продляет жизнь. Но мера всё ж нужна.
К ней «Драники» и «Шкварки» из свинины
прибавят сил, коль скушать всё до дна.

– Частуйся, дараженьки наш Паночак.
Увесь ў справах, аж збялеў як мел.
Вось «Липа з мёдам» пахне, як цвяточак…
Тушёнай бульбы нават и не ел?
З грыбком, цыбулей, смачнаю грудзінкай,
да прыкусить саленым агурком.
Запіть усё «Брусничнаю» наліўкай,
каб не сляглося ў пузе нібы ком.

Степан, набивши полностью желудок,
сопел, как после бега толстый слон.
И вроде понимал его рассудок:
пора бы благодарный бить поклон.
Но всё ж бесплатной выпивке и снеди
в желудке место кое-как нашёл.
Ведь мысли о халявном - то обеде
загонят даже сытого за стол.

– Несите мне, чего у вас осталось!
Ещё я не утратил аппетит!
А есть у вас картофельная сладость?
Иль белорусам сладкое претит?

Купец россейский явно был не в курсе:
картошка в Беларуси – это всё!
Вопрос лишь в предпочтении и вкусе.
А так, готовь, что хочешь из неё.
Коль захотелось сладкого отведать -
 «Перцовка с мёдом» - лучший вариант.
И Стёпа после сытного обеда
десертам чудным был безмерно рад.
 «Таркованки» горячей, да с кефиром!
Здесь яблоки, изюм и курага…
Степан, изрядно насладившись пиром,
сплясать решил немного «трепака».
Отведал из «Смородины» наливки
и «Хвороста» хрустящего чуток,
охвачен страстью от вливаний пылкой,
с собою официантку поволок.
Пустился в пляс, кроша вокруг посуду,
столы ломая, и, мыча, как бык.
В безумном ритме, будто пляске «Вуду»,
скакал. Но вот он грохнулся и сник…
Настала тишина, как после боя.
Раскинув руки, пузом в потолок,
подобно жертве злобного разбоя
лежал наш недоцарь и недобог.

Во сколько обошлась ему «халява»?
Цена погрома - явно не мала.
Но многим, хоть и чёрная, но слава,
важнее. Вот такие - то дела.
Понять мораль не сложно по сюжету:
что через меру - то здоровью вред.
Желанному, «халявному» обеду,
попробуй хоть разок сказать: «Ан, нет!»

О жадности рассказано не мало.
И Плюшкина личину знают все.
Но вор и скряга. Часто ли бывало?
И коль сошлись: огромной быть беде.
Воруют все, и возраст - не помеха.
Не важно - голодранец иль богач.
Здесь жадности раздолье и потеха.
Воруй, но коль попался, то не плачь.

Представим мы большое производство.
Допустим, рудник или же завод.
Там правит не святое руководство,
в низах же всё, как раз,  наоборот.
Понятно, в кабинетах– не святые,
рабочие для них – мурзатый сброд.
Но есть мудрей прохвосты, блин, такие.
О них сейчас и речь моя пойдёт.
Так вот, пред нами склад, ангар огромный.
Коль кинешь взор, чего там только нет!
Завсклада выбран человек достойный:
Абрам Исакыч – лучший претендент.
Как сказано в еврейском анекдоте:
«Не нужен мне огромнейший оклад.
Готов бесплатно предан быть работе,
коль будет у меня хороший склад».
Так вот, «в поту» трудился наш Абраша,
он в этом деле явно был знаток.
Хозяйственный, не всякий растеряша,
он всё хранил с душою и берёг.
Пройдёт, бывало, не спеша, по складу,
окинет взором: «Всё ли на местах?»
И видит в этом счастье и отраду.
Одно в его душе рождает страх.
Ведь склад, увы,- не выставка с музеем,
где заплатив, – смотри и радуй глаз.
И выдавать приходиться плебеям,
что вызывало радостный экстаз.
Придёт бывало люд к нему рабочий,
чтоб получить законный инструмент.

– Привет, Абрам, домкратик нужен очень:
работать не чем вовсе, спасу нет.
Ключей комплект, кувалду и зубило,
ещё по списку всякой ерунды…

На что Абраша улыбнётся мило,
присесть предложит, даст стакан воды.
Надев пенсне на шнобель свой массивный,
изучит накладную досконально.
Надеясь, что работник нерадивый,
забыл печать иль роспись. Так банально.

– Шо вам работать нужьно мне понь’ятно,  –      
Абрам вздохнув, промолвил обречённо.
– Но столько? Таки вь’едь не вь’ероятно!
Здь’есь таки склад, а не ларь’ец бездонный!

На что ответил, глянувши сурово,
Михалыч – бригадир, смердя окурком:
– Абраша, не дури нам мозги снова.
Ты что, меня считаешь полудурком?
– Как можьно, мисли не было подобной!
Хотел, таки, я уточнить нь’емного.
Ассортимь’ент на складе очь’ень скромный.
Но всё найду, не злитесь, ради Бога! –

Абраша молвил, удалившись быстро.
Он по природе очень был трусливым,
но хитрость и натура афериста
спасала в споре со жлобъём крикливым.

Проходят дни, увы, редеют полки.
Грустит Исакыч, видя разоренье.
Старания его, увы, без толку.
Но случай дал исправить положенье.
Начальник склада позвонил с тревогой:
–  Абрам Исакыч, на тебя надежда!
Инспектор едет, старый пень убогий,
но не подкупный, не такой как прежде.
Ты помнишь, мы списали очень много?
Бумаги переделать нужно срочно.
Коль нас накроют, взыщат очень строго.
Баланду жрать придётся, это точно!

Абрама пейсы раскрутились сразу,
и нос отвис почти до подбородка.
Прикрыть собой начальника – заразу?
Услышать, как захлопниться решётка?

–  Шалом, Демь’ян Егорыч, что жь такое?
Зачь’ем мне нужь’ен таки этот стресс?
Когда жь, ой-вей, я буду жить в покое?
Столь сложен производства нашь процесс.
– Абрам, расслабься! Будет всё нормально!
Приедет фура вечером на склад -
разгрузишь и разложишь идеально.
Еврейский твой прикрою хитрый зад.
Рабочие придут - гони их дальше.
Не выдавай ни гайки, ни болта!
Лапши навешай, накорми их кашей…
Коль всё пройдёт и будет лепота,
получишь отпуск, премию к зарплате
и лично от меня ещё конверт.
Абрам от счастья был не адекватен:
– Скажу за здь’есь, меня надь’ёжней нет!

Сложилось всё как в лучшем детективе.
На утро склад заполнен до верхов.
И следуя негласной директиве
Абрам футболил работяг – лохов.
Мудрил он с документов оформленьем,
сандень придумал и травил мышей.
Хитрил, крутил с неудержимым рвеньем,
как ищет бомж в башке немытой вшей.
Три дня держал он оборону склада,
не выдав даже ржавого болта.
Есть стимул – от начальника награда,
да полный склад, порядок, красота.
Пройдёт, окинет взглядом изобилье,
на полках глянь - чего там только нет!
Как сладкоежке булочка с ванилью -
так для Абрама дорог весь комплект.
Отдать кому - то? Ни за что на свете!
Должно лежать хозяйство на местах!
Лишить богатства? Это хуже смерти!
Лишь склад пустой в него вселяет страх.
Вот дождались инспектора явленье.
С начальником приехав на объект,
он проявил в проверке много рвенья,
но всё же не раскрыл его секрет.
Как крыса копошился в документах,
шепча под нос:
–  Всё гладко, как каток.
Высчитывал чего - то там в процентах,
но подкопаться ни к чему не смог.

Абрам служил, подобно официантке:
– Шо, можь’ет бить чайку иль кофь’ейку?
Ви таки чай желаете не сладкий,
а можь’ет в кофе каплю конь’яку?
В глаза глядит, подобно жалкой шавке,
и был бы хвост, вертел бы как щенок.
– Так-так, чудесно. Всё у вас в порядке. –
сказал инспектор,
–  Кто б подумать мог!

Абрам расцвёл, подобно майской розе.
Приятна лесть, тем болей похвала:
– Ну, чьто ви, всё обычно. Таки чьто же,
отмь’етим результат и все дь’ела?

Начальник склада хрюкнул от испуга,
и глянул на Абрама, словно зверь:
– Да шутит он, с мозгами видно туго.
Пойдёмте, покажу я, где тут дверь.
За локоток привзявши старикашку,
повёл на выход, дальше от греха.

Абрам, анализируя промашку
себе промолвил:
– Таки чь’епуха.
Ви посмотрите, випить он не хочь’ет!
Подумать можьно, я лишь только «за».
С такою морьдой сложьно опорь’ёчить.
Всь’егда с утра опухшие глаза.

Демьян Егорыч воротился вскоре:
– Просил, Абрам, язык держать в узде!?
Что спорить? Прав начальник будет в споре.
И это факт известный нам везде.

Абрам ответил:
 – Я вас умоль’яю!
Повь’ерил наш инспь’ектор или нь’ет?
– Надеюсь, старикашке - раздолбаю
понравился отчётный наш концерт.
Теперь о главном: завтра вечерочком
назад загрузишь всё, что неучёт.    
Инспектор - гад, хоть не велик росточком,
а нос суют во всё, как хитрый крот.
Как обещал, получишь ты награду.
Разбрасывать слова - не мой конёк.
Ценить людей привык давно я, с младу.
А верных - то не много, видит Бог .

Демьян Егорыч, так вот философски
закончив диалог, покинул склад.
Абрам почухал шнобель свой жидовский:
дальнейшей перспективе  он не рад.
Достав из сейфа коньяка бутылку,
налив сто грамм, он выпил в тишине,
и, наколов маслин себе на вилку,
промолвил о начальнике – свинье:
– Афь’ёру таки провь’ернули славно,
и прь’емиальным я конь’ечно рад.
Скажите мне, а так ли это важьно?
Вь’едь если чьто, то мой горь’ел би зад!
Абрам налил ещё одну рюмашку:
– Ви мислите, я вишел би сухим,
случись  чь’его и допустив прь’ёмашку?
Пилил би я дубы в мь’естах глухих.
Ещё налив, он наколол маслину:
 – Твь’ерьдил мне старий рь’ебе Соломон:
“ Дурак ломает, гнь’ёт лишь умный сьпину.
И мышь боится здоровь’енный слон”.
Бумажька – мусорь, но в момь’ент опасный
тебь’я спась’ёт. Безмь’ерьно будь’ешь рад,
коль лист с пь’ечатью, не диплом атласный,
тебь’е поможь’ет и прь’икроет зад.

Абрам, уже изрядно быв под мухой,
решил окинуть взором милый склад.
И как в колодце старом часто сухо,
здесь станет пусто. Разве будешь рад?
Идёт меж стеллажей морской походкой,
коньяк создал заметную волну.
Была бы закусь, кура иль селёдка,
а так, как гиря, тихо шёл ко дну.
Как гладит хлебороб колосья летом,
заполнить все, желая закрома.
Так наш Абрам, с меланхоличным бредом,
железо гладив, двинулся с ума.
С гвоздями рассуждая о серьёзном,
он гайкам строил глазки втихаря.
С болтами спорил голосом нервозным,
что гравер шайбе вовсе не друзья.
Домкратам раздавал он комплименты,
их восхищался силой, красотой…
Бывают в жизни разные моменты.
Порою, мы не дружим с головой.
Устал Абрам, свалился прямо на пол.
Достал с кармана пачку сигарет,
зажёг и закурил, потом заплакал.
Устал он за день, это не секрет.
– Противно всь’ё! – отбросив сигарету,
закрыл глаза и погрузился в сон.
Там перед Яхве он предстал с ответом,
за жадность был на веки осуждён.

Бушует пламя и в дыму вонючем
чертей ужасных рожи там и тут.
Но слышит голос ребе всемогущий:
– Моль’ись, Абрам, избавишься от пут!
И тот упал в надежде на колени,
поклялся Торой стать совсем другим.
– Очнись, Абрам, заснул ты в самом дь’еле!
Пылает склад, сгорь’ишь ты вместе с ним!
Хватай всь’е: докумь’енты, накладные.
Спась’ёшь бумаги – выручишь себь’я!

Возможно растерялись бы иные,
но наш Абрам молился - то не зря.
В мозгу не наступало просветленье.
На всё смотрел Абраша, как в бреду.
Случается минутное сомненье:
разрушит всё и принесёт беду.
Порою жизнь - как в сказочном сюжете.
Сознанье стало чистым как стекло.
Ущерб огромный! Быть за всё в ответе?
Абрама это явно не влекло.
И действуя, подобно механизму:
отлажено, без лишней суеты.
Хоть сложно быть готовым к катаклизму,
коль видишь, как сгорают все мосты.

Абрам звонит немедленно в пожарку:
– Спась’ите! Склад фабрь’ичный вь’есь в дыму!
Бистрее ! Умоль’яю! Очь’ень жарко!
Как чьто случилось, таки не пойму!

И бросив трубку, быстро в сейф железный
полез спасти бесценный документ.
Орлу подобный, что парит над  бездной,
Абрам носился в сложный сей момент.
На улицу он вынес все бумаги,
схватил огнетушитель со стены.
Не грех воздать хвалу его отваге.
Сноровка, смелость явно тут нужны.
Огонь заметно уходил на убыль:
спасал огнетушителей комплект.
Машин бордовых завывали трубы,
неся надежду и спасенья свет.               
Сработали пожарные на славу:
огонь погас, ущерб-то не велик.
Над пламенем Абрам нашёл управу. 
Вот он сидит, осунулся, поник.
Измазан сажей, обгорели пейсы,
к груди прижаты важные бумаги.
Но, даже в этом состояньи стресса,
он удивлялся собственной отваге.
Его вина конечно очевидна,
найдут бутылку там от коньяка.
По экспертизе сразу станет видно,
что ждёт его решётка. Но пока
есть время, он связался с адвокатом.
Аркаша выручал его не раз.
Стараясь не ругаться сильно матом,
ему озвучил грустный свой рассказ.
Коль друг юрист, решатся все проблемы,
и если ты имеешь компромат,
то вынырнешь сухим, как лебедь белый.
Подставивший тебя не будет рад.
Пропустим мы судебные процессы.
Важней всего развязка и финал.
Отделался Абрам всего лишь стрессом,
условно получить не ожидал.
Аркадий – адвокат, талант от Бога.
Язык его, ну явно без костей.
Присяжным он наплёл видать такого,
что сам Шекспир не смог бы помудрей.
Абрам из соучастника по делу
предстал несчастной жертвой шантажа.
Судья  Давид Семёнович умело
закона кнопки тайные нажал.
Что было основным лишь обвиненьем -
то пьянство на работе и поджог.
Но доктор Фима Карлович уменьем
диагноз ставить, чуточку помог.
Абрам, от стресса, был не адекватен.
Что так же не совсем - то и обман.
Он нервы подлечил свои в палате,
избавиться чтоб от душевных ран.
Со временем, поправивши здоровье,
работал в ботаническом саду.
Но дёргает порой немного бровью,
когда цветам бормочет ерунду.
Демьян Егорыч в ночь того пожара
в неведении бухал аж до утра.
Чтоб ничего его не раздражало,
повыключал он связи все средства.
К обеду, в примутнейшем состоянии,
на склад приехал. Кто бы ожидал!
Под следствием, без долгих собираний,
он оказался. Вот такой финал.
А там машина закрутилась быстро.
Вёл следствие майор Бронштейн Ефим.
Афёр цепочка шла аж до министра.
Но, это мы пропустим. Бог уж с ним.
Благодаря спасённым документам,
раскручен криминальный синдикат.
Майор Бронштейн открыл ларец с секретом.
И многие с постов своих слетят.
Ну, что ж. В итоге мы расставим точки.
Судьба Абрама нам уже ясна.
Демьян Егорыч с той злосчастной ночки
не скоро наберётся до пьяна.
Сидеть ему придётся, да не мало.
Пошёл он по статье за воровство.
Да, если честно, этого нахала
вообще бы посадить годков на сто!
Конфисковали все его пожитки:
квартиру, дачу, чёрный мерседес…
Плевал на государства он убытки,
теперь закон в карман его залез.

Какой урок из этого сюжета?
Ломает жадность психику людей.
Что хуже? Быть немножечко «с приветом»?
Иль хитрый и безжалостный злодей?