Где-то рядом

              (подборка стихотворений на конкурс «поэт года»)

                ПОЭЗИЯ

На скамье позабытый букет,
Мощный тополь, поверженный ниц...
У Поэзии возраста нет,
У неё не отыщешь границ.

Это бьющая в берег волна,
Оплывающий след на песке...
Вот опять промелькнула она
И растаяла там, вдалеке!

Это чаек тоскующий крик;
Ливень, хлещущий, как из ведра;
Это грустно бредущий старик,
Это первая проба пера.

Это в небе вечернем зажглось!
Это то, что открылось с горы,
Что аукнулось, отозвалось,
Что таится в тебе до поры.

Это бабочка на рукаве,
Отражение в сонной воде.
Это сразу вопрос и ответ,
Это всюду, всегда и везде.
               
                ОБМАН ЗРЕНИЯ

Я встретил нищего-бомжа:
Пережидая непогоду,
Он речь эффектную держал
В подземном людном переходе.

Была в ней мысли глубина,
Изящество и верность тона.
Летела веером слюна
Из губ второго Цицерона.

Два чувства - зрение и слух -
Во мне затеяли сраженье:
Какому же из этих двух
Отдать я должен предпочтенье?

И только я закрыл глаза
Так, что и векам стало больно,
Как голос мастера позвал
Меня в дорогу за собою.

Его надёжная рука
Вела меня к высокой цели.
…Я вдруг очнулся от толчка.
Да что же это? Неужели

Всё это было не со мной?
Куда девался мой вожатый?
Не перешёл ли в мир иной,
В иные будущие даты?

Вновь окружающий народ
Меня увлёк своим теченьем,
Как будто знал, куда течёт,
И знал своё предназначенье.

И вглядывался я в глаза
До слёз. Но были безуспешны
Старания проникнуть за
Предел, «его же не прейдеше».

Мои глаза – два поплавка -
Поверхности вещей держались.
И снова жизнь меня влекла
Обманчивыми миражами. 

           НА ПРОСТОР!

Мне бы скромно жить и просто,
Обживая дом и двор,
А меня опять выносит
В неизведанный простор!

Вот и снова почему-то
Я невидимой вожжой
Ввергнут в мир, где неуютно,
Жутковато и свежо.

Я когда ещё привыкну
К этим звёздным маякам,
К этим пропастям великим,
К этим ритмам и стихам!

Здесь так странно незнакомо!
Но когда-нибудь и здесь
Будет мне легко, как дома,
Ибо это дом и есть!

Ничего, что губы сушит
И глаза огнём слепит,
Но зато мой мир насущный
Новым веяньям открыт!

И, к былому обращаясь,
Мне уж будет невдомёк:
Как я долго умещаться
В щелочке мельчайшей мог?

            Я ЭТО ЗНАЛ

Мне ничего доказывать не надо!
Пустая трата времени. Зачем
Листве деревьев зябнущего сада
Твердить о пользе солнечных лучей?

Но ты словами всё перемесила,
Азартно мне пытаясь доказать,
Что ты ещё по-прежнему красива
И запросто свободной можешь стать.

Ещё ты говорила, мне в угоду,
Что я ничуть, нисколечко не стар!
Я это знал. И знал: твоей свободы
Заветный час пока что не настал.

Но этот час, отнюдь, не за горами!
...Не думай огорчённо обо мне,
Что на тебя я холодно взираю,
Когда молчу с тобой наедине

И отвести не успеваю взгляда.
Не я один, так многие глядят!
Но мне-то, знаю, так глядеть не надо.
Мой недосмотр! (О, как слова юлят

И норовят на сторону податься,
Как говорят, на вольные хлеба!)
Всё это значит, выражаясь вкратце:
Я - не твоя законная судьба!

Не подхожу я в качестве мишени,
Стрелять со мною глазками забудь!
И самое счастливое решенье
Тебе подскажет собственная суть -

Та самая, чей голос еле слышен
В погоне за надуманной мечтой.
Ты не такая шустрая, ты - выше!
И лучше сутью жить, чем суетой.

Порой удача пёрышком жар-птицы
Ослепит взор, затмив сиянье дней.
Но как же ты сумела усомниться
В том, что любому ясного ясней?

Просматриваю памяти архивы
И вспоминаю нежный образ твой.
И понимаю: ты ещё красива,
И навсегда останешься такой!

                НА ВЫСОТЕ

Я в воздухе услышал шорох
И на него нацелил взгляд.
Там двух стрекоз летучий ворох
Справлял свой свадебный обряд.

Знать, от большого нетерпенья
Иль так у них заведено,
Прозрачнокрылые творенья
Сливались в воздухе в одно.

Мне было видеть странновато,
Как откровенно, не таясь,
Два этих существа крылатых
В интимную вступали связь.

Я словно слышал два дыханья,
Объединённые одним
Слепым желанием слиянья.
Иль, может статься, не слепым?

Такое в воздухе носилось,
Роилось около меня,
Что удержался я насилу
От сладострастного огня.

И. глядя на стрекозок этих
Головоломный пируэт,
Я с удивлением заметил,
Как через них струится свет!
           …………

В тот час, когда ночные тени
Навеют чувственную дрожь,
Ты разведёшь свои колени
И в дар себя преподнесёшь.

Как те стрекозки не летим мы,
Но и укромный наш шалаш
Объединил момент интимный
И самый высший пилотаж!

                ТЫ ВСЛУШАЙСЯ

Я рассказать тебе не премину,
Что радует меня, что огорчает.
Ведь если нарушаешь тишину,
По крайней мере, это не случайно!

И верю я в душевной простоте,
И не могу, наверное, иначе,
Что есть родство на свете душ и тел,
И что слова хоть что-нибудь да значат!

И я не просто что-то там сказал,
Но совершил магическое действо!
Ты вслушайся – ведь это как в глаза,
В мои глаза внимательно вглядеться!

Ты вслушайся, ты только не спеши!
И, дорожа иными рубежами,
Не игнорируй зеркала души –
Оно весь мир чудесно отражает!

И ты поймёшь, наверное, сполна
(Ведь ты сама же этого хотела!),
Как много означает тишина,
И как условна линия раздела!

            ПИХТОВАЯ ВЕТОЧКА

Покорно лежит у дорожной обочины
Пихтовая веточка в грязном снегу.
Её заскорузлые руки рабочего
Сломали легко в заповедном логу.

Жилище хотелось украсить, наверное,
Частичкой тайги! А, скорее всего,
Распаривать кости податливым веничком
Назябшей за смену братве трудовой.

Но, как бы то ни было, волею случая
Лежит она здесь у меня на виду.
Я поднял её: до чего же пахучая!
Ничуть не колюча, себе на беду.

И в памяти ожил задор новогодий,
Рождественских сказок волшебная вязь,
Все блёстки и краски родимой природы,
Всей прожитой жизнью моей становясь.

Без малого тысяча мягких иголок
К руке моей ластилась, льнула к лицу.
Что миру несли мы? - Разруху и горе,
Бездумно его приближая к концу.

О, сколько же мы натворили плохого!
Осталось ли время грехи замолить?
Вот этою сломленной веткой пихтовой
Наполнилась чаша страданий земли!

О, милая мати, ты всех нас вскормила
И всех нас вспоила водою живой!
И вот я зелёную веточку мира
Держу высоко над своей головой!

            ЗОЛОТЫЕ РУКИ

Знавал одного я занятного типа
И с ним по-соседски немного дружил.
Он не увлекался игрою на скрипке
И даже в патентном бюро не служил.

По собственной ли неосознанной лени
А, может, ещё по причине какой
Он громких не мог раскрывать преступлений,
Не слыл меж индейцами Верной Рукой.

Держался он ровно, без пошлых вихляний.
Знал цену себе и всем прочим вещам.
Немногое в жизни его вдохновляло,
Уж очень он резок бывал натощак!

Он был даже мил прямотой грубоватой.
Писателей чтил, не читая при том.
Понятно теперь, что рассветы-закаты
Его не манили своей красотой.

Романтики этой он видел навалом,
Она для него всё одно, что и нет.
Такой уж матёрый, такой уж бывалый
В четыре десятка без малого лет!

Снискал он большое к себе уваженье
За то, что удачно играл мизера.
Успехом всегда был отмечен у женщин,
Но, в общем-то, всех их слегка презирал.

Ну, чем он таким необычным отмечен?
С чего, так сказать, стал героем стихов?
Он, в общем-то, был неплохим человечком,
Мой главный герой. Но и я был таков!

Мне тоже когда-то бесспорным казалось:
Исчислен, и взвешен, и определён
Тот мир, что теперь от меня ускользает
В какую-то будущность новых времён!
 
Уж так получилось. По Сеньке и шапка!
Лишившись обжитого прочно шестка,
(Какой там предтеча, провидец, глашатай!)
Пишу вот, по шапке не дали пока.

Но, кажется, я уклонился от темы
И, значит, по темам расползся чужим.
Вот так от земли оторвали Антея
И силы лишился могучий мужик!

Наш общий знакомец пожиже Геракла
(И мне бы не ручкой по строчкам сновать!),
Но видел я, как он садился за трактор
И трактор с берёзкой учил танцевать!

Да разве такому прожить на зарплате?
Он твёрдой рукою ухватит резак:
Что надо, отрежет, где надо, прихватит.
В подобного рода делах он мастак.

Такой никогда дурака не сваляет!
Такие, как он, завсегда нарасхват!
Немногое в жизни его вдохновляет,
Он будет по меркам моим скучноват.

Уменье его у него не отнимешь.
В народе об этаких ходит молва:
Мол, руки по локоть у них золотые!
К таким бы рукам да ещё голова!

А если ещё бы и сердце стучало
Нежнее и жарче в широкой груди,
То всё бы на свете его вдохновляло!
Но эта история вся впереди.

                СЧАСТЬЕ

                1
Покажи свои ладони –
Жизни линия длинна.
Вижу – ты опять в погоне,
Вновь седлаешь скакуна.

Ищешь ты повсюду счастье,
Под тобою конь хорош!
Верю я: хотя отчасти
Ты искомое найдёшь!

                2
Скачка – дело молодое,
Ногу в стремя и вперёд!
Я иные знал ладони –
Руку эдакий пожмёт,

И скривишься поневоле –
Так сильна его рука! -
От усеявших мозолей
Вся в железных бугорках.

Вдаль такой не будет мчаться,
Дело есть у молодца –
Зарабатывает счастье
В поте своего лица.

Дорожит он каждым часом,
Не как праздный фон–барон!
Верю я: хотя отчасти
Своего добьётся он!

                3
Мне желанья их понятны,
Я за них обоих рад!
Но ведь счастье – не зарплата,
Не добыча и не клад!

На нелёгкое признанье
Я отважиться готов:
Счастлив! Почему – не знаю.
От каких таких трудов?

Рвутся чьих-то жизней нити,
Полон мир обид и бед.
Счастлив я (уж извините!)
С самых ранних детских лет!

Счастье (выражаюсь вкратце,
Чтобы мысль не расплескать)
Разве надо добиваться,
Зарабатывать, искать?

Счастья на родной планете
Ровно столько, сколько нас.
Надо лишь его заметить
Здесь, не где-то, сей же час!

                4.
Знаю – будут возраженья
В виде резких голосов:
«Каждый счастлив? Неужели?
Эка, парня занесло!

Это кто такой речистый?
Что за голубая муть?
Уши бы ему прочистить,
Да глаза ему разуть!»

Попытаюсь объясниться.
А сумею ли? Как знать…
Знаю, счастьем не годится
Что попало называть.

Как бы выразиться лучше,
Обнажить точнее суть?
Счастье и благополучье
Не синонимы, отнюдь!

Счастье, допускаю, может
Быть как мука и болезнь,
И на счастье не похоже,
Но, поверь, оно и есть!

            ЗАБУРЛИЛА ЖИЗНЬ

Очередной ругаем «…изм»
И слепнем от обиды,
Что снова забурлила жизнь,
Отнюдь, не в лучшем виде.

Но мне живые голоса
И даже гвалт бесчинный,
Неразбериха эта вся
Дороже мертвечины.

                НЕЖНОСТЬ КАСАНИЙ

И событья, и люди, и долгие мили,
И привычки, и много другого чего
Нас упорно по разным углам разводили,
Но случайная встреча, простой разговор

Непонятное что-то слегка всколыхнули,
Неизвестное что-то и в вас, и во мне.
Вы едва на меня осторожно взглянули –
Вот и всё. Но и этого хватит вполне.

Кто-то вздорные мысли посеял лукаво,
Что на нежность касаний душою к душе,
Незаметных почти, мы утратили право.
Но стихи ведь не пуля, а вы – не мишень!

Из почти ничего эти нити прядутся.
Но не так ли из тьмы появляется свет?
Две энергии наши едва ли сойдутся –
Ни малейшего к этому повода нет.

Я о том говорю, что невнятно, незримо,
Что едва и живёт, и живёт ли – как знать?
Это так неосознанно, необъяснимо,
Потому, что неясно, чего объяснять.

Вы, наверное, только пожмёте плечами:
«Разговор ни о чём, беспредметный, пустой…»
Так и было оно, несомненно, вначале,
До рождения этих раскованных строк.

                КАПЛЯ

О, эта безбрежная воля -
Единство ответственных воль!
Я малая капля всего лишь
В великой симфонии волн.

Но целые рощи и пашни
И весь обездоленный дол
Заплачут о капле, отпавшей
В бесплодный сухой произвол.

           ИСПЫТАНИЕ

О жертве слыша Авраамовой,
Её счастливый эпилог,
Я пересматриваю заново
В ней содержащийся урок.

Да, это были стародавние,
Ещё жестокие века!
Как было велико страдание
Отца - седого старика,

Поставленного перед выбором
Неслыханным: Бог или сын?!
Да где такое было видано?
И как такое объяснить?

Чужой бедою мы научены:
Тогда сдержала старика,
Спасла дитя от страшной участи
Святого ангела рука!

Мы до времён новейших дожили
И, новым опытом богат,
Я говорю: «Не дело Божие
Отцу такое предлагать!»

Теперь судите мерой строгою,
Не страшен мне упрёк во лжи,
Когда должно сказаться Богово:
«Не мог Я это предложить!

Сбить с толку праведника Божьего,
Увы, под силу сатане!
Противопоставленье ложное
Отцу навязано извне!

Я всех люблю вас одинаково
И всякий выбор мною чтим.
И больно, горько мне оплакивать
Всех, заблудившихся в ночи!

От ваших глаз укрылось главное:
Был разум праведника слаб.
Вот почему святого ангела
Пришлось на помощь посылать!

А я-то верил и надеялся,
Что, искушению назло,
В душе найдётся ангел действенный!
Но всё не так произошло.

И то, что долго было тайною,
Я нынче раскрываю вам:
Да, это было испытание.
На нём споткнулся Авраам!»

              ОКУРОК

Я по улицам гуляю,
Наблюдаю жизни ток,
И вниманье обращаю
На малейший пустячок.

Вижу, например, окурок.
Вы бы посчитали как?
- Мол, какой-нибудь придурок
Выпил водки натощак

И швырнул его, не глядя,
Мимо урны в пыль и грязь:
Нате, мол, любуйтесь, люди!
Мне сегодня не до вас!

Я же думаю иначе,
И душа моя болит:
- Вот во рту чинарик нянчит
Бедный сторож-инвалид.

Он с утра напился чаю,
Скушал чёрствый бутерброд,
И теперь в большой печали
За страну и за народ!

«Что же деется на свете?» -
Думал он, пока курил.
И окурком в урну метил
Изо всех последних сил!

И, конечно, недобросил.
Но от этого броска
Потревоженные кости
Ноют в теле старика.

Как ему не быть угрюмым,
Если пусто в животе,
А у депутатов Думы
Настроения не те!

Если нет в народе веры
И нищает наш народ,
А валютные резервы
Не пускают в оборот!

Прохудилась одежонка?
Ну, да это не беда!
Жаль, что индекс Доу-Джонса
Устремился не туда!

А гражданские свободы?
А коррупции разгул?..
Невдомёк столичным снобам,
Что там у него в мозгу!

И подобные картины
Я рисую без труда,
И процесс не прекратится
Ни за что и никогда!

Разве чин номенклатурный
Удосужится понять,
Что какой-нибудь окурок
Может эдак вдохновлять?

Что обычный мусор этот,
Символ бескультурья масс,
Для меня почти что эпос,
Как Гэсэр или Манас.

                ГОЛОСА

Два голоса свёл вездесущий прогресс,
А что там за ними – поди, угадай!
Вот я захожу в свой заснеженный лес,
А ты в это время заходишь в трамвай.

Верхушками кедры шумят надо мной,
В салоне шумит говорливый народ…
Поладить легко голосам с вышиной,
Они в ней резвятся, ведут хоровод.

А рядышком стая летит, и гусям
Ни пуха желают они, ни пера!
И всё это наши с тобой голоса,
И нам их неловко в тела запирать.

Вот я поливаю свой маленький сад,
А ты составляешь отчёт, может быть…
Непросто бывает дружить голосам,
И трудно вот так, голосами, любить!

Уже они сами живут по себе,
Спокойно живут, отделившись от нас!
Но будет угодно капризной судьбе
Свести нас до точки в системе Глонасс.

И вот когда мы приберём их к рукам,
И снова поселим в земные тела!
Нам будет непросто опять привыкать
Ответы держать за слова и дела.
          
              МЫ ВСЁ ЕЩЁ ЧИТАЕМ
               
Уже не составляет тайны
Ни для кого, что нежный отрок
Всё реже вдумчиво читает,
Всё чаще и бездумней смотрит.

Зато и косвенно, и прямо
Дешёвые подделки рая
За нас всё чаще выбирает
Вездеснующая реклама.

Всё меньше для души работы,
Всё больше разных развлечений!
Кому-то видеть нас охота
Тупой и развращённой чернью.

Да разве мы такими станем,
И разве нас коснётся это,
Когда мы всё ещё читаем
Толстого, Бунина и Фета?

              СЛОВА РАСТЯЖИМЫ?

По нашим понятьям слова растяжимы,
Они как резины у нас и пружины.

И, как ни старайся, теперь нас не словишь
На сказанном нами же некогда слове.

Мы запросто вам обоснуем условность
Понятий: отечество, истина, совесть…

С подручным аршином, косою саженью
Мы многое можем предать растяженью.

В руках у иного умельца-Прокруста
Слова поддаются и тянутся с хрустом.

А вырвется если словцо на свободу,
Кто рад ему будет – такому уроду?

Легко ли теперь нам почувствовать снова
У мира в основе лежащее Слово?

Краями ушей мы, конечно, слыхали:
Что нечто подобное было вначале!

И, стало быть, мы подрываем основу,
Когда с небреженьем относимся к слову.

                НЕ УЧИСЬ

Оригинальничая, вечно будешь тенью
Бесплотною того, кто знает сам,
Что вот таким Творец его затеял,
Что он такой угоден небесам!

И умничать – нелепое занятье,
В котором зачастую не силён
Тот, у кого и так ума палата,
Кто без стараний, попросту умён.

Художник это тот, кто не рисуясь,
Стоять весь день способен у холста.
И тот поэт, кто ни словечка всуе
Не скажет, если в сердце пустота.

Кто силится, в том нет надёжной силы.
И моралист душой, отнюдь, не чист.
И если ты действительно красива,
Искусству красоваться не учись.

                ЧАРЫ МОРОЗА

Разряжена морозом в кружева,
Природа наша зимняя жива!

Мы часто говорим: «Мороз сковал…»
А он творил, кудесил, волхвовал!

Благодаря морозу-кузнецу
Мир – словно девушка, готовая к венцу!

Гляжу на мир и глаз не оторву!
Гляжу и будто грежу наяву.

И дорог ослепительный алмаз,
Но не дороже восхищённых глаз.

                МАГИЧЕСКАЯ ВСТРЕЧА

Случилось Гарри Поттеру
Блуждать зимой в лесу
В куртёшечке коротенькой,
В очёчках на носу.

И в том была вина его:
Расслабился чуток,
Попутал заклинания,
И вышло чёрте-что!

Похоже, ведьмы сглазили
И морок навели.
Такая вот оказия –
Попал на край земли!

Парнишка в кругляшах-очках
Имеет бледный вид,
Трясёт волшебной палочкой,
Чего-то там бубнит.

Есть от чего отчаяться:
Попал в дремучий лес,
А всё не получается
Магический процесс!

Все средства перепробовал,
А где он, результат?..
И он побрёл сугробами,
Куда глаза глядят.

В ботинки остроносые
Понабивался снег.
Нет ни дорог, ни просеки.
Всё как в кошмарном сне!

Он рухнул, как поваленный,
Вконец лишился сил.
…Вдруг скрип раздался валенок
И кто-то вопросил:

«Такого чуда чудного
Не видано вовек!
Да будешь ты откудова,
Забавный человек?

И вида ты потешного,
Нездешнего зело.
Тебя какого лешего
В чащобу занесло?

В такой-то одежоночке
Не времечко форсить!
И что такое нонеча
Творится на Руси?

Чего ж ты не аукаешь,
На помощь не зовёшь?
Ты со своей наукою
Здесь, парень, пропадёшь!

Места у нас дремучие,
И будь ты трижды маг,
Но без веленья щучьего
Не обойтись никак!»

И лишь слова немногие
Понашептал мужик –
Лошадка мохноногая
Торопится, бежит!

И стало ясно Поттеру,
Что мужичок не прост!
И вот они торопятся,
Уж едут через мост.

И вот изба с пристроями,
Обширная на вид,
Не очень чтобы стройная,
Но жить в такой не стыд.

Ничуть не схожа с теремом,
Тем более с дворцом,
Вся будто  расшаперилась,
Как клушка над птенцом.

Идут сенями тёмными,
К теплу идут, на свет!
И слышат речь нескромную
(Но в ней обиды нет):

 «Ну, что стоите, идолы?
(Крут у хозяек нрав!)
Свет эдаких не видывал
Медлительных раззяв!

Понапустили холоду!
Ишь, мешкают в дверях!»
А голоса – весёлые,
Ругают не в сердцах!

А мужичонка кротко так
Осмелился ввернуть:
 «А нам бы с Гарри Поттером
Согреться чем-нибудь!»

«Ужо мы вас попотчуем
Чайком да калачом.
А Гришу твово потного
Согреем первачом!

Ты, гостенёк наш, будешь, чай,
Не нашенских краёв?
Ты на меньшого не серчай,
Он сроду был таков!

Слабенек он на голову,
Ну, чистое дитя!
Женить его бы, голубя,
Да братья не хотят».

От теплоты да сытости
Напал на Гарри сон.
Но имени спасителя
Ещё не знает он!

«Знать, силы в нём немерено,
Знать, он великий маг!»
«Да звать его Емелею,
Да он у нас дурак!»

                ПРОСТО ЛЕТО

За весною сбывается лето,
Благодатней не знаю поры!
Всей душою и каждою клеткой
Дорогие смакую дары:

Свежесть утра и милую шалость
Ветерка над волною кудрей…
Как легко нам с тобой задышалось
Ароматом лесов и полей!

А давно ли мы вовсе не смели
Доверяться сиянию глаз?
Наших снежных равнин онеменье
Поневоле влияло на нас.

Но весна наступила, и с нею
Чародейной зимы полусон,
Наконец-то, вчистую, рассеян
Ароматом полей и лесов!

Всё нежней и томительней зори,
Перелилась лазурь через край…
Открывается первой грозою
В раннем детстве потерянный рай.

Зацветают душица и мята,
Медуница, чабрец и шалфей…
Всё живое как будто объято
Ореолом небесных лучей!

Вся природа чудесно воскресла:
И луга, и поля, и леса…
И с оркестром сравнилась окрестность –
Зазвучала на все голоса!

Ты глядишь, словно ищешь ответа,
И во взгляде таится вопрос:
«Что же это такое?» А это –
Просто лето! Уж так повелось.

             РАЗДОЛЬНАЯ ШИРЬ

И в Талице мне бы хотелось пожить,
И в Пензе, и в Сысерти, и в Перемышле…
Какое большое за этим лежит
Раздолье для цвета, и звука, и мысли!

Люблю я представить непраздной душой
Какие безмерные духа богатства
В подсолнечном мире, что так разношёрст,
Буквально за каждою буквой таятся!

Я верю, что эта раздольная ширь,
Когда постараться, как следует, вникнуть,
Подвигнув меня к расширенью души,
Меня к высоте непременно подвигнет!

А есть ещё звёзды в кромешной ночи,
Спирали далёких галактик.… Но это
Сподручнее было бы вам поручить
Заботам и думам другого поэта.

                ПРОСЬБА

Я вот о чём бы попросил,
К небесной обращаясь сини:
В словах и точных, и простых,
Сказать всю правду о России!

Стремясь душой не остывать,
У роз и лилий белоснежных
Я попрошу в мои слова
Вложить изящество и нежность!

Я попрошу у соловья
Азарта и самозабвенья.
Пусть и в моих звучат словах
Приметы чудного мгновенья!

А у лесов, полей, лугов,
Долин и острых горных пиков
Я попрошу: моя любовь
Пусть будет скромной и великой!
               
У океана попрошу
Достойной широты и силы.
Какое счастье: я – дышу!
Пишу стихами о России!

              ГДЕ-ТО РЯДОМ

Мне всегда чего-то не хватает
В самых ярких снах и наяву.
Понимаю: это не фатально,
И с таким диагнозом живут!

Главное всё время где-то рядом,
Но всегда немного в стороне.
Не с того ли лёгкая досада
И томленье смутное во мне?

Это будоражащее свойство
С юности в себе я подмечал.
Нет во мне, и не было довольства,
А довольным часто я бывал!

Деятельным быть могу и праздным,
Сытым быть могу и натощак.
Только вот пресыщенным ни разу
Я ещё себя не ощущал!

И блуждая в лабиринтах быта,
Знал я твёрдо: выход должен быть!
И что мною что-то позабыто
Важное, не мог я позабыть!

И чего душе моей неймётся?
Хоть бывает на душе легко,
Но как будто что-то не даётся,
Но и не уходит далеко.

Это чувство трудно объяснимо, -
Смысл из слов умеет ускользать.
Не скажу, что жизнь проходит мимо, -
Я уже достаточно сказал!