Небылица в двух лицах

Встретились два мужика,
Ну, друг другу мять бока!
Нет, не дрались, не бодались,
Крепко-крепко обнимались!

– Не видывал тебя давно,
Не заходишь, кум, почто?
– Обитаешь, брат, далече:
По мосточку пару речек
Нужно прежде перейти,
Чтоб в избу твою прийти.

– Что? Далёко? я поспорю…
Пару речек? Бог с тобою!
Перешагни свою ты тень,
(От калитки от своей)
И упрёшься в мой плетень!

Не сворачивай в сторонку,
Где сначала видишь горку,
После поле во снегу,
А потом берёшь дугу:

Через речку нашу тИху
Перескакиваешь лихо,
Коль признаться, в двух местах,
И бредёшь себе в потах.

– Такой дорогой путь держать –
Не мудрено, дружок, устать.

– Ты мне лучше, кум, поведай
О чём у вас ведут беседы:
О сенокосе, об охоте,
Об отдыхе иль о работе?

О дальних странствиях в морях
И корабельных новостях?
О диковинных обычьях
Тамошних особ столичных?

– Говорят тут, мол, луна,
Ночью на небе видна,
Ловко слеплена из сыра…
– Круглый сыр? Совсем без дырок?

–Говорят, мол, Васька-кот
Водит мышек в огород…
– Чтоб те в зиму запаслись
И в амбаре не скреблись?

– Слыхивал я и другое:
Приключилось с Фролом горе!
Он упал под свой верстак…
– Выпив браги натощак?

– Нет, не браги, а кефира,
Скушав сладкого зефира!
– Во, дела! Не ожидал,
Какую шутку Фрол сыграл!

– Разве шутка? То беда!
– Нет, какая ерунда!
Спорить он со мной решил!
Ты маленько поспешил

Дядьку этого жалеть!
Он не стреляный медведь!
Любит приукрасить малость,
От меня б ему досталось!

Говорит он много слов,
Только слушай, будь готов!
А ты веришь, ох, Ванюша,
Пожалей свои ты уши!

Всё, что сказывает Фрол –
Выдумка, он – балабол!
Ты припомни-ка сейчас
Хоть один его рассказ.

– Говорит, мол, Прошка-плут,
Выдернув ивовый прут,
Вкруг рубахи повязал,
Кушаком его назвал.

– Такого в жизни не бывает!
Воображение играет
У него как у ребёнка!
Про двуглавого телёнка
Приплёл бы он ещё вдогонку
(Но намекнуть-то надо тонко).

Пояс, говоришь, ну что же,
Небылице мы поможем!
А он ещё про омлежуть
Не забыл упомянуть?

Как не сказывал сего?
Весь люд честной уже давно
Передаёт из уст в уста.
Не слыхивал ты? Простота!

Дай припомню, ах, да, да…
Случилось, аккурат тогда,
Когда Федотова жена
Курей в избу свою снесла.

Как водится, купила их
Там, где на лавках расписных
В базарный день народ снуёт
И всяко-разно продаёт.

Калачи, что на печи
Грызи себе, да хохочи.
Тулуп бараний на меху
И рукавицы на пуху.

ЗамОк чугунный навесной,
Чтоб ты его и сам порой
Не мог открыть, коль проржавел,
Таков-то бедноты удел.

Семечек стакан. Горелых.
Или хуже того, прелых!
Из дерева черпак иль миску.
В лёд заморожену редиску.

Скотину, аль какую птицу,
Так это надо ухитриться,
Чтоб без изъяна та была:
Хвосты, копыта и рога.

Сахарный, да леденец,
На палке, воткнутой в торец,
Что дарит девке ухажёр,
Дабы прогнать с души минор!

Коли не станешь продавать
Иль что-то нужно покупать,
Гляди-ка ты по сторонам,
Броди бесцельно по рядам.

Какой знакомец может тут,
Не пожалев замерзших рук,
И ни своей, и ни твоей,
Трясти их будет веселей.

О чём я начал-то рассказ,
Без выдумки и без прикрас?
Ну, точно, о жене Федота,
К нему налево, вкруг болота.

Купила, говорю, курей,
Зажарить, значит, поскорей.
Печка пышет! Хороша!
А масла в доме ни шиша!

Она наседок-то на печку,
Туда, где тёплое местечко.
И к соседке в избу шасть,
Налялякалися всласть!

Приходит Марфушка домой,
ВертИт в раздумье головой.
Глядь, наседки всполошились,
Прыгать по печи пустились.

А оно не мудрено,
Очаг ведь топится давно.
Заслонку-то открыть забыла
Хозяйка, дом чуть не спалила!

А под курьими ногами
Жёлто-белыми буграми
Скорлупки, лопнувши, лежат
И яйца между них шкворчат.

Толку у Марфутки чуть!
Вот тебе и омлежуть!
Ну, согласен, Ваня, быль?
– Нет, Кузьма, пускаешь пыль!

– То-то, думать прежде надо,
А не то, возьмёт досада,
Что, поверив хитрецу,
Ты новость ту несёшь к крыльцу
Соседа, кума или свата,
Родителей, друзей, аль брата.
Не подумав головой,
Прослывёшь ты «ПУСТОТОЙ»!