Топи не штормят

Красивая по виду луговина,
с ковром травы и россыпью цветов.
Но берегись! Под красотой трясина
скрывает свой зловонный, жуткий зёв.

Беспечный путник в это злое царство
любуясь им, доверчиво идёт.
Покажет тут оно свое коварство,
и заманив, задушит, засосёт.

Во тьме полночной над болот пучиной
горят спокойно  тихие огни.
Но лжив их свет. И с виду пусть невинны –
в них нет тепла. Безжизненны они.

И в том болоте у лесной опушки,
где гнили и обмана торжество,
бездумным хором квакают лягушки.
Кумира, что ли, славят своего?

Но кто их идол? Хищник тот пернатый,
болотный лунь, что на ветле сидит?
Он над трясиной царствует проклятой.
Его орлом род лягушачий мнит!

Он дряхл, труслив, и перья уж теряет,
но земноводный хор хвалу  поёт.
А он их в благодарность пожирает.
Еще кого же? Хил его полёт!

Лишь перед ними грозен он, спесивый,
родством с семейством гордых птиц гордясь.
Но век свой отживает, шелудивый,
поглотит и его болота грязь...

А над трясиной небо так прекрасно!
Так бодро бури вешние шумят!
Но спит, увы, болото. Всё напрасно.
Ведь вязка тина. Топи не штормят.