Почему Мигулян кличат - Лапшевники, а Казанцев - Ч

Почему Мигулян кличат - Лапшевники, а Казанцев - Чапурами.

Слыхивал я от Мигулян, не раз рассказы,
Про необычные о станицах сказы.
И на всякий случАй, их решил записать,
Чтобы история, не смогла утерять…
Уж очень в давние времена,
Когда под царём находилась страна,
Жил в Мигулине, один казак,
С кличкой Лапша – вот так!
Однажды казак в работе напутал,
Бес с пути его сбил и попутал.
Ведь когда человека безделье мучит,
Он,  не совершает ошибок кучу.
А когда человек работает, или что-то творит,
Обязательно ошибку совершит.
Вышло и у Лапши деяние  лихое,
За то, настигло и наказание плохое.
На кругу  казака, решили поучить.
Прилюдно, через тело,  умишко подлечить.
Назначили ему несколько плетей,
Чтоб неповадно было,  для других людей.
В назначенный день и час,
Неизвестный нам сейчас,
Стали казаки в Мигулине сбираться,
Поглядеть, как с Лапшой, прилюдно будут управляться.
Меж собой казаки гутаря идут,
Неприличный поступок, Лапши трут.
А тута царского пристава принесло,
Не ко времени в Мигулиню занесло.
Подъезжает в колеснице, к казакам расфуфыра,
И спрашивает с хитрецой  игриво: -
«А что у Вас такое здесь твориться?
Зачем сбираются казаки станицы?»
Казаки, как полагается отвечают: -
«Зело на Дону, они, не привечают,
Честно служат Отечеству, Царю и Богу
Вот и сбираются, закону в подмогу.
Высечь, Лапшу за прегрешение,
А затем объявить на кругу прощение!»
Пристав, открыв рот оторопел,
Он,  от услышанного, чуть не онемел!
Выпрыгнул с колесницы,
И попросил точнее объясниться,
За что и чем, лапшу прилюдно секут?
Применяют ли нагайку, палку, розги, кнут?
Казаки с любопытством на пристава посмотрели,
И тупость, в глазах его углядели!
Ну и решили здесь пошутить,
Шутку великую, над приставом сотворить!
Будто решили  Мигуляне, лапшу прилюдно сечь,
За то, что та смеет, казакам губы жечь!
Уж дюжа она Донцов забижаить,
Когда с усов повиснув обжигаить!
Хучь по душе Донцам эта лапша,
И с утятиной, да гусятиной хороша,
Но не позволительно, ей станишников забижать!
Обязана лапша, казаков царя батюшки, уважать!
Пристав казаков за службу, сердечно поблагодарил,
Да и с Богом, их отпустил.
Враз письмо царю  написал,
И с голубем здесь же отослал!
Вот и дразнят  Мигулян, народы осёдлые и кочевники, -
Вон глядите.., едут  Лапшевники,
А куда они едут? На базар!
А что везут?  Да свою лапшу – товар!
         Чапуры.               
Ну а пристав поехал дале,
Его казаки,  во всех куренях и Казанке уж ждали.
Мигуляне, Казанцев, как и всех предупредили,
Что пристав к ним едет, и они б не сглупили.
Пока пристав заехал в хутора да станицы,
Лишь в другой день к обедне, смог к Казанцам прибиться.
Да Казанцы отличились к приезду,
Кличку отхватили, к приставскому заезду.
Все станичники к встрече пристава поднялись,
И по приказу атамана своей ролью занялись.
Базы чистили, животину кормили,
Коней мыли и поили.
С сундуков лучшее доставали
Ходили в глаженном, одёжу не мяли.
Вот так до ночи пропахали,
И от усталости спать упали.
Один только паромщик не спал,
С нетерпением пристава ждал.
Уж под утро, он задремал,
А сквозь сон то, как раз услыхал…
Пристав с берега будто орет,
К нам, да к нам казаков он зовёт.
Паромщик, мальца, к атаману послал,
И Казанскую на ноги, станицу  поднял.
На правую сторону, паром подогнал,
Лишь на том берегу, паромщик понял: -
То Чапуры кричали кагам!
А с просонья казалось к нам!
Долго ж люди, над Казанской потешались,
  И Чапурой они обзывались…
P.S.

                Чернецы.
Мало кто знает, что Мигулян кликали ещё Чернецы… Чернец - за чёрные одёжки так были прозваны монахи.
Шёл монах с подземного, Троицкого, Мигулинского монастыря в Мигулиню, оккурат параллельно Дону.
Осень, дожди прекратились и будто бы летнее солнышко так пригрело,..  рай  земной и только! Ох и хорошо! Деревья с кустарниками такими цветными красками себя раскрасили. Монах, молитвы перестал читать, степью Донской залюбовался. Спустился в последний самый глубокий уж перед станицей яр. И вдруг как гром с ясного  неба : - Тоту, анын, тоту, анын (лови его, лови,его), свист гай, ржание лошадей, и по русски совсем рядом, да вот он лови его лови…
Разбойники.., всё нутро монаха похолодело, затем вдруг его резко бросило в жар, в голове промелькнуло, нехристи… Машинально перекрестился и юркнул в ближайшие кусты. В висках зазвенело как в кузне, сердце остановилось, затем так запрыгало, что грудную клетку будто безрёберную затрепетало. Он побежал по склону быстрее зверя…  И вдруг невидимая преграда врезавшись с болью в его тело спружинив остановила бег. Запутавшись в длинной рясе и в каких то путах, читая молитвы вперемежку с диким воем,  монах пытался избавиться от пут, рядом,  судя по сокращению и дерганьям пут, в силки попался кто то ещё. И вот над с собой монах не видя ни чего, услышал бесовский громкий смех… Монах перестал биться и стал читать молитвы, прощаясь с жизнью и прося Господа об помиловании его души…
Господи, и к то ж здеся попалси? Услышал монах будто бы знакомый голос одного из Мигулинцев. Но скинуть с глаз капюшон не мог, так как путами скрутило до боли всё тело, ни рукой, ни ногой не пошевелить. Затем раздались голоса, Господи прости нас грешных, монаха поймали, будто зверюгу какова. Подошли люди и стали распутывать монаха. Оказалось, что в Мигулиню приехали в гости калмыки. И атаман для дорогих гостей предложил устроить совместную охоту. Калмыки и Казаки загоняли дичь, а выловили Чернеца. Вот будто бы за то и появилась у Мигулян кличка Чернецы.
                Но есть у Мигулян и кличка: -  Ежи.
Одни говорят за-то, что уж дюжа колючие станичники. Другие утверждают, как и  утверждала моя прабабушка – Царствие ей Небесное, что в один год, когда она была девчонкой из степи через нашу станицу, несколько дней подряд, шло множество ежей, и переплывали они за Дон. Ежей было столько, что не возможно было ступить на земь.  Ну а третьи говорят: -
Когда решили основать Мигулинку, то казАчки,  место выбранное под станицу опахали трижды на ежах. Чтоб сглазу не было, и чтоб ежи от гадов земных, станицу взяли под свою особую охрану. И будто бы в том  участвовала наша землячка, родившаяся в Подгорах, бабушка Ёжка! Но о бабушке Ёжке, я опишу в следующий раз.