Аллегория О колоннах...

1.Приснился мне чудесный сон,
тревожный, беспокойный...
Я вижу свет промеж колонн -
И прохожу под чистый звон
позолоченных бубенцов,
Создателя достойных.
Я вижу дивный, чудный сад
творений рукотворных...
Ступеней мраморных каскад.
И оплетает виноград
застывших каменных наяд,
застенчивых и томных.
Я вижу яркий солнца свет.
В лучах его пестуясь,
проходит мастерский совет...
И старший Брат берет ответ.
Его печален силуэт -
как будто бы волнуясь,
вдруг тянет руки он ко мне,
и говорит, вздыхая:
«Иди сюда, мой ученик!
Тропой наитий, напрямик,
в сады Творения проник,
мой бедный, бедный Каин.»
«Нет, я не Каин» - я кричу -
«Я называться не хочу
предателем – убийцей»
Боль возмущенья, словно нож
И ужас слов бросает в дрожь...
Но... вижу эти лица
С печатью Ангела в глазах,
С улыбкой кроткой на устах.
И с просьбою остаться....
И забываю, кто я есть
Я вижу свет! Я-свет! Я-здесь!
И Мастеров двенадцать.








2.Мир без начала и конца
сомкнулся в Безвременьи.
Стал я не каменщиком – тенью...
Тень Мастера - лишь привиденье
лишенное лица.
Подобно чуду инкрустаций,
подобно свету витражей,
сложился вдруг из мелочей
мой мир – мозаикой вещей -
мгновений, звуков, имитаций
И по крупицам, по частям
из отшлифованных до блеска,
из разноцветных, неизвестных
из драгоценных, интересных
камней...во славу всем Богам
мы собирали дивный Храм.
В нем наших рук – узлов сплетенье
Замкнулось в крепкий солнцеврат.
Твоя ладонь, любезный Брат,
моей ладони продолженье.
Любовь взрастила этот сад.


3. Любовь взрастила мой посев
Любовь открыла двери Лона.
В любви, под солнечный напев,
окрепла красная колонна.
Есть сила в тверди. Из преград
рождается сопротивленье.
И пятипалый виноград
Обвил могучее творенье.
Свисают кисти крупных сфер
наполненных землей и Солнцем.
Возрадуйся, Хранитель Мер!
Сын матери, но без отцовства.
Я в полдень сладость пригублю,
насытившись горячей кровью.
О, Genium Solare – люблю!
Люблю сердечною Любовью.





4. Но в Солнца глаз взглянув едва,
я зрения лишился.
И, образ потеряв Себя –
В колонну превратился.
Упала черная беда
В порфир мой золоченый…
Я вижу…зеркало пруда…
В нем – темная колонна.
Ей вместо сладости – Змея
обвила основанье.
И страшно понимаю я -
Я ЕСТЬ – в своем желаньи.
Я ЕСТЬ в померкнувшей тоске,
в обличии убогом.
Я ЕСТЬ песчинкою в реке,
водой под лунным рогом.
Но всколыхнется пьедестал
холодной марью зыбкой -
и превращается в оскал
Изидина улыбка.
Я ЕСТЬ – но мне покоя нет.
И мареву внимая,
лишь ВСПОМИНАЮ Солнца свет
и как он манит ЗНАЮ.

5. Стою я нищий и больной
у основанья Храма.
И слышу голос над собой.
Он, словно, трогает рукой…
«Коль хочешь возвратить покой –
пойди, убей Хирама!»
Вонзилась в грудь тупая боль.
В мозгу стучало рьяно –
«Хирам…Ведь он был добр со мной!
За что ж убить Хирама?
Печаль его уставших глаз
лучится теплым светом.
И оплатил за труд не раз
монетой и советом.
За что же мстить Хираму мне?
В чем смысл убийства ноши?»
И шепчет голос в тишине –
«Он мог платить и больше.
Ты камни острые носил,
калеча пальцы хваткой.
Глупец! В награду получил
лишь жалкие остатки.
Хирам жесток! Лишь эпизод
ты в чертеже лукавом -
тебя использовал, как скот,
своей упившись славой.
Ты – лишь кирпич в его стене
и факт его момента.
Он обезличил твой портрет
железным инструментом.
Что получил ты, Солнца луч,
угасший в мутной глади?
Живешь ты под покровом туч
воспоминанья ради.
Он тайну Вечности хранит,
словно Кащей, под спудом.
Он поделиться не спешит
с тобой, простак Иуда.
Ты не люби его – предай!
Металлами ему воздай!»


6. Где этот сад,
что Солнцу рад
был, в Вечности покоясь?
Дар Радости угас.
Каскад
туманных мыслей, роясь
дань Хаосу воздали.
Шаг
мой по осколкам,
плоскостям,
углам,
абстракциям скользит.
И шпаг
смертельных
острия в меня вонзились
с левой стороны.
Детеныш проклятой страны.
Что Нонсенсом зовется.
А сердце живо!
Бьется!
Бьется!
Но гнев не слушает его.
В тумане Эго своего.
Крадусь,
как вор я,
у калитки
чугунной,
словно в лапах Зверя.
И, самому себе не веря,
держу холодные пожитки.
Костяшки пальцев жму до боли…
Мой инструмент –
мой наугольник
и циркуль – ими я навек
чертежным росчерком
пера
в окружность вписан,
и в квадрат.
Витрувианский человек!

Сверкают местью острия
в зловещей жажде жертвы…
Хирам!
Хирам!
Я – смерть твоя!
Последний ты и первый
мой эпизод.
Чу! Тихий ход
шагов в листве опавшей,
как песня прозой, ставшей.


7. С котомкой свитков прошлых лет -
словно иллюзия обмана -
выходит легкий силуэт
из безграничного тумана.

Горят алмазами глаза.
Но холод в тверди звездной.
Он тихо пятится назад,
заманивая в Бездну.

«Вернуть желаешь образ свой –
а с ним и радость и покой.
Смелей! Убей Хирама!»

Кольцо ослабила змея –
опал безумной злости круг…
Но вновь не понимаю я
кто предо мной – враг или друг?

- «Убей меня – таков закон!
В пузырь натянутый прокол –
в проклятый кокон – и спасен!»
- «Кто ты?» - «Мне имя – Легион!»
Хвала безумству! Страшен путь
деструкции сознанья
и озаренье пониманьем –
Ты – Я. И в этом суть.

Но я люблю тебя другим!
И БУДЕШЬ ты другим. Един
мой мир с тобой другим,
коль я один.
Вот мой закон!


8. Твои уставшие глаза
лучатся теплым светом.
И тихо катится слеза
не мастера – поэта!

Пусть не окупится печать
проклятия сторицей.
Но лучше битву поиграть,
чем выиграть – убийцей!
Пусть не проснется красота.
Блик радости не бросит.
И Солнце не сойдет с креста
координатных осей.
Пусть буду жизнь влачить свою
с туманной пеленою,
чем хладнокровно проколю
родное и живое!

Но что-то дрогнуло в груди –
Портал не заперт. Проходи!