Он писал из Парижа

трагедия в письмах


(о моем прадеде)


    I

Он писал из Парижа ...
Для чего и куда?

Между Москвой и Парижем
Тянутся провода,
Между Москвой и Парижем
Идут поезда,
Между Москвой и Парижем
Летят самолеты
Туда и сюда ...

Между Москвой и Парижем
Пропасть – не видно дна.
Между Москвой и Парижем
Холодной войны стена.

После войны гражданской,
После войны мировой
Глыба лежит гигантской
Неодолимой стеной.

Через нее перекинув
Ниточку наугад,
Пишет вам Дмитрий Кудинов,
Конченный эмигрант.


    II

Тех, кто родился в России,
Даже, где глушь и тишь,
С неизъяснимой силой
Тянет в Париж.

Как, по какому принципу
Сразу не разглядишь,
Всех до глухой провинции
Нас подкупил Париж.

Даже Москва сожженная,
Как же простишь
Полчищам наполеоновым,
Рвется в Париж.

Словно в другом измерении
Нам не понятном лежишь,
Центр пространства и времени,
Непостижимый Париж!


    III

Люди тянулись в Париж,
Горечь беды отряхая,
Добраться до райского края
Россия тянулась в Париж.

Ютиться под ветхостью крыш
С извечными сквозняками,
Под низкими потолками
Россия тянулась в Париж.

С убогими узелками,
С трясущимися руками,
Плацкартами, товарниками
Россия тянулась в Париж.

И всех их, судьбою побитых,
Потерянных и забитых,
Родиной позабытых,
Ты всех приютил, Париж.


    IV

Чувство вины оставляя за скобками,
Чувство вины.
Тех, кого не разорвали осколками
Пули войны.

Тех, не сгоревших, не четвертованных.
Как удалось?!
Что прорывалось ночами бессонными
В горечи слез.

Чувство вины для других не понятное,
Чувство вины.
Вас, кто всегда без вины виноватые,
Чувство вины.


    V

Он писал из Парижа ...
Для чего и куда?

Между Москвой и Парижем
Тянутся провода,
Между Москвой и Парижем
Идут поезда,
Между Москвой и Парижем
Летят самолеты
Туда и сюда ...

Между Москвой и Парижем
Пропасть – не видно дна.
Между Москвой и Парижем
Холодной войны стена.

После войны гражданской,
После войны мировой
Глыба лежит гигантской
Неодолимой стеной.

Через нее перекинув
Ниточку наугад,
Пишет вам Дмитрий Кудинов,
Пишет родным эмигрант.


    VI
 
                Письма моего прадеда Дмитрия Иосифовича Кудинова из эмиграции

3 декабря 1956 г.

Дорогая моя детка Лидочка.
Наконец-то по прошествии многих лет я узнал, что ты и Гриша живы и здоровы. Сколько лет протекло с тех пор, как я получил твое последнее письмо. То, что у тебя есть сын Витя, ты тогда еще писала, а Гриша, мой дорогой мальчик, еще не был женат, а теперь он уже имеет двух детей взрослых. Мне было тяжело прервать связь с Вами, но я понимал, что так надо. В 46-м году я послал письмо Катюше (заказное с обратной распиской), просил ее написать о вас всех, но ответа не получил, хотя расписку в получении письма получил. Тяжело мне было переживать Ваше молчание. С Юлией Константиновной в Одессе тоже была прервана связь с 36-го года и только теперь, в этом году, в августе месяце, получили первое письмо из Одессы от двоюродной сестры моей жены Зинаиды Константиновной - Лидии Петровной. Лидия Петровна отсутствовала из Одессы 19 лет и только в мае этого года вернулась в Одессу и никого не нашла в живых из своих родных... Юлия Константиновна умерла в 51-м году в нищете.
Я сейчас же написал Лидии Петровне и просил ее узнать о Вас, указав адрес Катюши, а Лидия Петровна попросила свою родственницу, живущую в Москве. Дорогая моя деточка Лидочка, как мы - я и Зинуша были рады узнать, что у Вас все благополучно после стольких лет неведения. Ведь я уже старик - мне миновало 69 лет, боялся, что умру и не буду знать, живы ли Вы - это меня, это меня ужасно мучило. Ни одного дня моей жизни не прошло, чтобы я не вспоминал о Вас и молил судьбу пощадить Вас от тяжелых переживаний.
Как я буду рад и счастлив, если ты и Гриша напишите мне подробно о себе и о всех близких родных: кто из них жив и как живут. Так же буду очень рад узнать о судьбе детей моего дорогого покойного брата Вани. Я уже старик, но еще работаю - скорей наблюдаю за работой моих подчиненных. Работа моя заключается в ремонте: то есть, покраска и декорация квартир и магазинов. Работу эту я люблю и с удовольствием ее выполняю. Пенсии не получаю, не имею на нее права, как работающий самостоятельно. Я очень хочу и имею полную возможность помочь тебе и Грише. Могу послать все, что Вы хотите: пальто, жакет, платье, обувь. Напишите мне, ты и Гриша, что бы Вы хотели получить и размер каждой вещи. Твой ответ на мое письмо, а также и Гриши передай тому лицу, которое вручит тебе это письмо.
Может быть вместо вещей удобней для тебя прислать отрез материй.
Как твой Витя, что он делает, заботиться ли о тебе? Жду с нетерпением Ваших писем. Дружно ли Вы, ты и Гриша, живете между собой?
Ваши прежние письма храню, часто читаю и плачу. Письма бабушки Елены Дмитриевны тоже храню. Будь здорова, дорогая моя деточка. Целую тебя крепко-крепко, а также и твоего Витю. Митя.
Пиши скорей подробно. Мой сердечный привет Катюше и всем родным.
                Ваш Митя.

 
   * * *

15 марта 1957.

Мою дорогую, любимую Лидочку поздравляю с днем ангела и шлю лучшие пожелания - здоровья, счастья и всех благ. Зинаида Константиновна присоединяется к моему поздравлению. А дорогую мою внучку поздравляю с дорогой именинницей. К моему огорчению это письмо ты получишь гораздо позже, но ты будешь знать, что 23 марта мои мысли будут с тобой, как и всегда были и будут с тобой и Гришей. Спасибо тебе за письмо, а также и Леночке, которое нам принесло много радостей. От Гриши я до сих пор ничего не получил, меня огорчает его молчание, но я не обижаюсь, так как понимаю, что ему трудно написать. Очень меня опечалило известие о смерти всех сыновей бабушки Елены Дмитриевны, а также Саши и Раиды. Я очень рад, что ты избрала такую профессию, которая тебя удовлетворяет, что ты любишь детей и с любовью проводишь с ними время. Понимаю, как тебе было трудно воспитать детей без посторонней помощи, своим трудом. Я не знал о существовании Леночки, знал только, что у тебя был сын Витечка, когда он был еще маленьким. Я очень рад за Витю, что он на хорошей дороге, а также и за Леночку, что она такая умница. Изучает ли Леночка какой-либо иностранный язык? Твое пожелание о присылке вещей для тебя и для Леночки постараюсь выполнить лучшим способом удобным для тебя. Очень хотелось бы иметь фотографии: твою, Леночки и Вити. Относительно присылки вещей должно пройти некоторое время, чтобы для этого был удобный случай. Ты написала свой размер: кофточка 48, туфли 37. Напиши размер Леночки.
Мы не переписывались многие годы, но мысленно я всегда был с тобой и Гришей. Для Гриши я тоже постараюсь найти способ в последствии послать для него и его семьи.
Шлем сердечный привет от нас обоих.
Целую и обнимаю тебя и Леночку. Будьте счастливы и здоровы.  Митя.
Передай мой сердечный привет и лучшие пожелания Катюше, Лизе и Варваре. Горячо им сочувствую в их потере. От всего сердца помог бы и им. Может быть удастся со временем.
Митя.


   * * *

3 Апреля 1957.

Дорогая Лидочка. Спасибо тебе за твое милое письмо, столько внимания и беспокойства за здоровье Зинуши. Слава Богу, сейчас ей лучше, ее все расстраивает, каждый пустяк, а главное ее мучает бессонница и лекарства для сна - это тоже своего рода отрава. Я тоже стал уставать и чувствую, что моей энергии хватит не на долго, и мысль об этом меня начинает удручать; знаю, что это неизбежно, нужно быть к этому готовым, но сдаваться еще не хочется... Мое горячее желание повидать моих дорогих детей, а главное помочь им. Судьба была безжалостна ко мне и к ним, разделила нас навсегда и лишила меня заботы о них, когда они были еще крошками. Теперь они уже сами имеют своих детей, а Лидочка уже и внука. Если тебе удастся по возвращении к себе побывать в Москве и увидеть Лидочку и Гришу, то передай им, что не было дня в моей жизни, чтобы я не думал о них и о моей покойной Нюше (Анна), их матери, которая умерла 23-х лет. Мое горячее желание помочь им. Как только ты вернешься к себе, я сейчас же вышлю для Лидочки то, что она просила, а потом, списавшись с тобой, - и для ее дочки Леночки. У тебя появилась надежда, по возвращении к себе, месяца через четыре поехать в Югославию. Если это так легко, то не может ли и моя Лидочка испросить для себя разрешения провести свой ваканс в Югославии. Ей же наверное полагается отпуск для отдыха. Тогда и мы с Зинушей приехали бы туда с ней повидаться. Я думаю для нее легче получить разрешение на поездку в Югославию, чем во Францию. В прошлом году во Францию от Вас приезжали туристы. Не могла ли бы в качестве туристки приехать и Лидочка или Леночка, как студентка с группой учащихся? Все их расходы по поездке я им оплатил бы и одел бы их. Рассчитываешь ли ты по приезду к себе ехать в Москву и когда? Напиши мне об этом. Что же касается лицензий - торг., то об этом не может быть речи, мы не имеем никакого контакта и для нас это чумное место. Мы не стали французами, а остались на положении беженцев и поездка в страны, о которых ты говоришь, для нас не возможна, но в Югославию наши знакомые ездили. Не опасаешься ли ты, что при переезде границы ты можешь потерять часть вещей, не бывает ли реквизиций? По возвращении к себе напиши подробно, все ли ты довезла и без пошлины ли. Зинушка просит синенькое летнее платьице передать Леле. Кончаю письмо, кажется, обо всем написал. Желаю Вам провести приятно время, которое очень коротко. Целую Вас всех троих. Митя.
Вчера послал журнал мод. Теплая материя 2 1/2 метра - это для Маруси на теплую домашнюю кофточку. Платья, которые послали, не свежие. Зинушка не могла сама постирать.
Ты писала про Володю Скибенко, но ничего не сказала про Сережу Скибенко. Где он и что с ним?
Нет! Туристами не следует - они всегда группами и не могут отлучаться и с нами они не смогут пожить, если возможно приехать, то только индивидуально. 


   * * *

23 Мая 1957.

Дорогая моя Лидочка, родное любимое дитя мое. Спасибо тебе за твое милое письмо от 12 апреля; я его получил только 17 мая, а 12 мая получил письмо Леночки, моей любимой внучки, отправленное из Москвы 9-го мая <авиапочтой>; я его получил на 4-й день. Эти два письма нам доставили большую радость. Хотя и очень далеко, но есть на свете родные существа, которые думают о нас. Наши мысли все время с Вами, мы живем теперь Вашей жизнью. Дорогая моя детка, ведь ты в моих глазах совсем маленькая девочка 8 - 9-ти лет, такой я тебя видел в последний раз в сентябре 1917 года, когда я приезжал из Одессы в отпуск на несколько дней, а Гриша был 6 - 7 лет, помните ли вы это время? А в Одессу я был переведен из Тамбова в мае 1915-го, это было время войны, тогда Вы были совсем крошками. Из Тамбова я к Вам приезжал часто - это было не далеко. А из Одессы меня перевели в Бессарабию, в Кишинев. Бессарабия потом была оккупирована румынами, где мы с Зинушей прожили до конца 1925 года, и т.к. в Бессарабии трудно было найти подходящую работу, мы переехали во Францию, в Париж. В первое время в Париже нам было тяжело: я поступил на автомобильный завод рабочим, а Зинушка научилась шить шляпы и платья. Через год я переменил заводскую работу на малярную, когда мне уже было 40 лет. Эта работа, в сравнении с заводской, гораздо легче и приятней: отделка квартир и магазинов. Так я проработал у предпринимателей, по-французски - у антрепренеров, 10 лет, а потом стал понемножку сам самостоятельно брать частную работу и нанимать себе помощников. В этом положении я стал больше зарабатывать и ни от кого независимым и так до сих пор. Теперь мне уже становится тяжело работать: в октябре этого года мне исполнится 70 лет. На пенсию я права не имею, т.к. работал самостоятельно. Из Кишинева я часть переписывался с бабушкой Еленой Дмитриевной; ее письма я храню до сих пор. По возможности посылал ей денежную помощь. Письма твои и Гриши я также храню и часть мы с Зинушей их перечитываем с большой горечью в душе. Мы много работали, но зато хорошо зарабатывали и прилично жили. В 30 километрах от Парижа я купил участок земли в 500 квадратных метров с фруктовым садом и маленьким домиком в одну комнату с кухней и уборной, куда мы летом каждые субботу и воскресенье ездим на отдых. В саду у меня растут яблони, груши, сливы, вишни и клубника. Все фрукты хорошего качества. К нашему большому огорчению в этом году, по случаю теплой зимы, все фруктовые деревья зацвели раньше времени, и во время цвета был сильный мороз, и все погибло, так что в этом году не будет никаких фруктов. Малина еще будет и может быть немного черешни и клубники, так что варенье сварить удастся. В Париже у нас тоже маленькая квартирка: на втором этаже одна комната, кухня, передняя и уборная, центральное отопление, в кухне - газ и проточная вода. Всегда чистая, я сам ее красил масляной краской, уютная, солнечная сторона - целый день солнце. А наша дача в деревне хорошо расположена: позади сада - поле, посев каждый год меняется: один год - пшеница, другой год - овес или ячмень; когда хлеб начинает созревать, у нас на даче чудный аромат. В 10 минутах ходьбы от дачи находится русское кладбище с маленькой уютной церковью. На этом кладбище, вероятно, и мы с Зинушей будем почивать. Кладбище содержится прекрасно, каждая могилка в цветах. Эта наша местность и кладбище называется Sainte Genevieve des Bois (Святая Женевьева лесная). Вот видишь, о себе я много написал - теперь попрошу и тебя написать подробней о своей жизни: когда начинается и кончается твой рабочий день. Есть ли у тебя квартира или отдельная комната, как ты питаешься? А когда приедет Витечка со своей семьей, где же он остановится? И на сколько времени будет его отпуск? Как бы мы были рады и счастливы, если бы ты с Леночкой приехала бы к нам погостить, тебе, наверное, полагается отпуск. Я бы оплатил бы и вашу дорогу. А твои маленькие питомцы до какого же возраста остаются на твоем попечении? Я и Зинуша, мы очень любим детей. Нас очень радует твоя материнская забота о бедных маленьких сиротах.
В начале июня Лидия Петровна Окерман вернется в Одессу, и тогда ей для тебя и Леночки будет послана посылка. Я надеюсь, ты получишь ее в начале июля.
Ты, наверное, не знаешь, что я тоже потерял своего папочку, когда мне было 3 года. Он умер молодым в Москве и там же похоронен, только теперь не помню, на каком кладбище. До войны 1914-го я два раза был на его могиле, но не помню названия кладбища.
До войны 1914 года, когда я служил в Тамбове, я часто ездил в Москву и оставался там на несколько недель.
Целую мою дорогую, любимую Лидочку крепко-крепко, а также и Гришу, его жену Зину и дочку Ниночку. Сердечный привет всем родным.               
Твой Д. Митя.


   * * *

14 Ноября 1957

Дорогая, любимая моя Лидочка.
Давно не писал тебе: все не хватает времени и стар я стал, мало подвижен, но работать все-таки надо, устаю и когда кончается день, то думаешь, как бы поскорей в постель. А в начале октября заболел гриппом с температурой до 40? и до сегодня еще не оправился, очень ослабел, но последние дни все-таки лучше и завтра надеюсь выйти, поехать посмотреть работы. Эта болезнь очень омрачила наше, мое и Зинуши, душевное состояние: одиночество, беспомощность, что-то с нами будет? Да! Это верно: старость - не радость. В Сентябре Лидия Петровна получила от меня для тебя посылку. Я надеюсь, что ты ее тоже получила, но до сих пор ничего мне не написала: хорошо ли все то, что я послал? Туфли 37-й номер, хороши ли этот размер? Ты мне писала два размера: 36 и 37. И так как я собирался послать тебе еще посылку для Леночки: пальто готовое и туфли, и до сих пор не послал из-за болезни, надеюсь это сделать в недалеком будущем, но мне хотелось бы получить от тебя точный размер туфель; повторяю: то, что ты получила - это 37 размер. Пошлите письмо прямо из Москвы <авиапочтой>, как сделала Леночка; ее письмо я получил на третий день, так бы мне удалось скорей послать посылку, и мне хотелось бы, чтобы Вы получили ее к Новому Году.
Ты нам пишешь редко и мало, а Леночка совсем забыла своего старенького дедушку. Надеюсь, что Вы хорошо обосновались в своей комнатке. Для нас было это твое сообщение большой радостью. Ты писала, что из-за комнаты ты вынуждена оставить свою службу и устраиваться в Москве. Удалось ли это? Как Леночка, как ее занятия и как она провела свои летние каникулы? А Витя! Неужели ничего не пишет? Бедняжка, мне больно за тебя. В последнем письме ты мне ничего не написала о Грише и его семье: как они, все ли благополучно? Мои мысли всегда с Вами. Как живут Лиза, Катя и Варвара? Всем им от меня сердечный привет и лучшие пожелания. Не забывай, пиши чаще. Ваши письма - единственная радость в нашей одинокой жизни.         
Митя. 

   * * *

16 Ноября 1957.

Дорогая, любимая моя Лидочка.
Только вчера отправил тебе письмо через Лидию Петровну и вчера же вечером получил от нее письмо. Это письмо меня очень огорчило, т.к. посылка, полученная от меня, до сих пор не была тебе отправлена, не смотря на ее горячее желание отправить сейчас же. Но как же отправить? Ведь Лидия Петровна до сих пор не знает твоего адреса, а так же и любезная Маргарита Петровна, которая всегда готова нам помочь, также живет в Москве, как и ты, не имеет с тобой непосредственной связи и из-за этого приходится очень обременять и это очень тяжело для нее, она также занята службой. Чтобы не беспокоить лишний раз Маргариту Александровну, Лидия Петровна послала тебе письмо через Катю, и ты была недовольна и сказала, чтобы больше не писать на этот адрес. Наверное, это Катя запротестовала? А когда-то я оплачивал ее пансион в Данковской гимназии. Куда же писать? А мне так хочется тебе и Леночке помочь. Скажи откровенно, может быть мои письма и посылки тебе причиняют неприятности, то тогда я с болью в сердце буду вынужден прекратить писать, и это очень тяжело отразится на моем душевном состоянии. Ты написала, что получила комнату, но адреса мне не написала. Письма должны идти вокруг света, чтобы дойти до тебя, надо беспокоить несколько душ, когда проще было бы писать по твоему адресу, как я тебе пишу свой, Леночка только один раз написала непосредственно на мой адрес, и письмо <авиапочтой> пришло сюда через 2-3 дня, и все было хорошо: Леночка указала на конверте своего письма свой адрес, и этот адрес я написал Лидии Петровне, а она, будучи уверена, что Леночка продолжает там хорошо жить, для удобства послала мое письмо на этот адрес, но ты была недовольна, и письмо получили через 1 1/2 месяца. Что же это все значит? Как же посылать посылки и письма, укажи способ. Ты же сама выразила желание, чтобы тебе и Леночке прислали на пальто материю или готовое пальто, обувь, теплые кофточки и др. вещи, и дала свой и ее размеры. Я бы мог послать вам обеим многое и на пальто, платья, туфли, теплые вещи, чулки, белье. Но как же это сделать, когда не я, ни они не знают твоего адреса, чтобы дать тебе знать, что посылка получена, и ты сама или Леночка должна прийти получить вещи. Ведь они мне и так оказывают большую любезность, чтобы поддержать мою связь с Вами. Как Лидия Петровна, так и Маргарита Александровна - эти лица, достойные всякого доверия, уважения и благодарности, а ты не хочешь быть с ними откровенной. Как это объяснить? Чего ты боишься, надо же это выяснить. Прочтя мое письмо, объясни Маргарите Александровне, почему это так происходит и причину всему этому. Лидия Петровна - это только двоюродная сестра Зинаиды Константиновны, он она нам как родная, она чудная, добрая и всегда готова сделать все, что возможно. Она нам пишет часто, через неделю - две, большие подробные письма о своей жизни; пишет непосредственно на наш адрес, и мы ей отвечаем на ее адрес, и все идет, как по маслу. Ты же лишаешь нас возможности послать тебе и письма, и вещи, как бы я хотел от всей души, и которые, я уверен, вам нужны. Здесь есть общества, которые занимаются пересылкой вещей туда по указанному адресу. Таких посылок отправляют тысячи и десятки тысяч по всем городам, все доходят беспрепятственно по назначению, и получатель ничего не уплачивает на месте, т.к. все уплачено здесь. Так бы и я мог сделать, никого не утруждая и не теряя время на кругосветное путешествие. Письмо же, посланное на адрес Леночки, пришло благополучно, но только Леночка не торопилась пойти за ним. Посылка лежит у Лидии Петровны с сентября месяца, и она не знает, как с ней поступить. Повторяю еще раз: будь откровенна с Маргаритой Александровной, доверься ей и объясни, почему ты уклоняешься дать свой адрес; она тебе кроме хорошего ничего не посоветует. В отправленном вчера письме я писал о своей болезни и что по выздоровлении, надеюсь, что это будет скоро, хочу послать вторую посылку, но до отправки хотел бы получить твой ответ на это и последнее мои письма. Целую тебя, мою дорогую, любимую Лидочку, а так же и Леночку. Гришу и его семью никогда не забываю.
Мои мысли всегда с Вами.   


   * * *

21 Декабря 1957.

Дорогая моя Леночка. Вчера получил твое письмо, посланное непосредственно из Москвы, шло оно 10 дней - почтовые штемпеля поставлены 11 декабря. Не забывай ставить число на письмах. А три дня тому назад получили ваши два письма: твое и Лидочки от 19 Ноября, посланные через Одессу. А твое первое письмо, посланное авионом, пришло на третий день. Спасибо тебе и Лидочке за письма и добрые пожелания. Ваши письма нам доставляют большую радость. Я совсем оправился от гриппа и хорошо себя чувствую, а Зинаида Константиновна вновь беспокоит меня: у нее опять нервы болят. Ты мне советуешь бросать работу и отдыхать - я давно уже физически не работаю, а только руковожу, быть без дела и в мои годы тяжело - тоскливо, а в 70 лет заниматься гимнастикой тоже нелегко и может быть даже вредно для сердца. Сейчас Лидия Петровна Окерман, двоюродная сестра Зинаиды Константиновны, которая пересылает Вам письма и посылки из Одессы, собиралась в 20 числах Декабря поехать в Москву к Маргарите Александровне. Думаю, что она уже в Москве. Лидочка должна с ней повидаться, дать ей Ваш адрес, и, надеюсь, Вы ее пригласите к себе и познакомитесь с ней поближе. Она прекрасная женщина, умница, образованная, интеллигентная и сердечная. Посоветуйтесь с ней относительно пересылки Вам посылок, так как посылать посылки через Маргариту Александровну невозможно: она женщина немолодая и при том еще больная, сама должна идти за посылкой на вокзал. А потому Вы должны дать Лидии Петровне свой адрес, и она Вам перешлет, а может быть, Вы с ней найдете другой способ пересылки. А я тебе, дорогая моя Леночка, вышлю все, что ты просишь ,и не одну еще пришлю.
Как здоровье моей дорогой Лидочки, поправилась ли она?
Что же Гриша, так и не хочет написать мне? Мне очень хотелось бы послать посылку и  для его Ниночки, только что и какого размера?
Я и Зинаида Константиновна шлем Вам сердечный привет. Целуем Вас.
Еще раз поясняю тебе относительно размера туфель: туфли, которые Вы получили - это 37 номер. Значит, выслать тебе открытые туфли тоже 37 номер? Посылка идет не меньше двух месяцев.
Посылка, которую Вы получили, заказана была в Париже, а послана была из Лондона. Я заказал шерстяные кофточки салатного цвета (зеленые), а они по ошибке послали бордового цвета.
Спасибо за <...>*
Больше мой адрес на конвертах не пиши на имя Mademoiselle Anriot, а пиши в будущем так:
Monsieur Koudinoff Dimitri
            1,rue Neuve du Theatre.
                Paris 15-e. France.
                Франция.
Не забудь, пиши адрес точно, как я написал построчно, а иначе получается безграмотно.
Будьте здоровы, мои дорогие. Любящий Вас Митя.

______________
* - неразборчиво


   * * *

7 Января 1958

Дорогая моя Лидочка.
Вчера получил письмо твое и Леночки и с Вашим адресом, это меня очень и очень обрадовало, теперь я могу писать Вам непосредственно, никого не утруждая, и это гораздо скорее и вернее. Ваши письма были более подробными, и особенно меня обрадовало, что ты, Лидочка, нашла Колю - это мне очень и очень приятно. Скажи Коле, что я всех их: его и братьев, и Машу, люблю, как своих родных, всегда, всегда думал и думаю о них, жалел их, ведь они же дети моего дорогого, любимого брата. Ваня меня очень любил и заботился обо мне - он был старше меня на много лет. Оплакиваю бедного Федю - он мой крестник. Мне кажется, был еще кроме Феди, Коли, Александра и Маши - Ваня, где же он? Ты ничего не написала. Передай им всем через Колю мой сердечный родной привет, желаю им счастья и здоровья, и успеха в их делах. Я от гриппа совсем оправился, чувствую себя хорошо, занимаюсь своим любимым делом, я уже физически не работаю, а только руковожу работой, и это мне дает приличный заработок и моральное удовлетворение. Относительно поездки дедушки - ведь это ломать ему снова всю жизнь, <что> бы оставшись без денег, без заработка, без пенсии и квартиры начать в 70 лет убогое существование. Кто же возьмет на себя полное содержание двух стариков с их недомоганиями и болезнями, которые стоят много денег. Продолжая же жить на том же месте безбедно, он может помогать своим детям. Он не имеет права быть им в тягость. Ведь один раз жизнь была изломана, и сколько пришлось пережить страданий в первые годы - не хватит бумаги описать все горести. Потом жизнь наладилась, приспособился к труду, изучил профессию и зарабатывал отлично. Ты поймешь, конечно, что старость более чувствительна к неудобствам и лишениям, чем молодость. Ведь это не увеселительная поездка, а ломка жизни часто больных, старых людей. Конечно, никаких проступков и преступлений за нами нет и не числится, но можно быть и без вины виноватым. Ты это должна знать из жизни. Горячее желание видеть всех Вас, дорогих, близких родных, но это, к великому моему огорчению, кажется несбыточным. Леночкино заказное письмо, посланное из Москвы 11 Декабря, я получил 21-го и через два дня ответил и послал его, как Леночка написала на конверте до востребования. Адресовал письмо так: U.R.S.S. Москва Елене Науменко... до востребования. И только сейчас заметил, что надо было приписать к слову Москва  Б 14, а я этого не сделал, значит письмо пропало, а письмо большое, подробное. Я думаю, Леночка может спросить на Главной почте. Очень обидно, если оно пропало, в нем была вложена красивая новогодняя открыточка.
Теперь вопрос относительно посылки. Все, что Вы просите, я могу выслать, но только на твой, Леночка, адрес, посылку тебе принесут на дом, ты ничего не должна за нее платить, все расходы я плачу здесь, это намного удобней и гораздо скорей. Я не могу и не хочу обременять Маргариту Александровну, она женщина пожилая и больная, а посылать Лидии Петровне в Одессу - это очень сложно и долго. Поэтому сейчас же по получении этого письма напишите мне согласна ли ты, Лидочка, на это. От сюда отправляются тысячи посылок в С.С.С.Р. для родных от живущих здесь родственников. Отвечайте авионом.
Адрес мой на конверте пишите так:
Куда.       Франция.            Paris 15-e. 
 1,rue Neuve du Theatre.
Кому. Monsieur Koudinoff Dimitri
Кудинов Димитрий Иосифович.

Больше не пишите на имя Mademoiselle Anriot. Это была наша соседка по квартире, теперь она уехала в провинцию.
Целую моих дорогих дочку и внучку.
Папа и дедушка.
Спасибо Леночке за открыточку - чудесная.


   * * *

10 Февраля 1958

Дорогая моя Лидочка.
7 Января послал тебе на твой адрес письмо и просил тебя ответить мне сейчас же - могу ли я тебе послать, на твой адрес, посылку, и вот уже прошел месяц - от тебя ответа нет, как жаль с пересылкой посылки время очень затянулось, а мне хотелось послать ее, как можно скорей - ведь посылка идет около двух месяцев. Получила ли ты это письмо? В этом письме я писал, что предыдущее письмо Леночки, на конверте которого было написано адрес отправителя - до востребования Елена Науменко Москва Б 14. На это письмо я ответил Леночке (Москва Елене Науменко до востребования, но упустил из виду или скорей не догадался приписать Б 14) в последнем письме. Это письмо, наверное, лежит на Главной почте. Очень обидно, если оно пропало. Как в том письме, так и в другом, последнем, я просил не писать на имя Mademoiselle Anriot, так как она переехала в провинцию, а писать на мое имя по тому же адресу. Мы здоровы, живем без перемен, всегда думаем о Вас и как хотелось бы послать Вам посылку поскорей, чтобы Вам доставить маленькое удовольствие, а для нас - моральное удовлетворение. Отвечай же мне скорей. Как ты и Леночка живете, все ли благополучно. Сердечный привет от нас всем родным. Митя.
Куда.   Франция.     Paris 15-e. 
Кому. Monsieur Koudinoff Dimitri
             1,rue Neuve du Theatre.


    VII
                Из писем его жены Зинаиды Константиновны

4-12-58.

Дорогая Лидочка, пытаюсь написать тебе письмо, не знаю, допишу ли его, т.к. пишу кровью своего израненного сердца. Касаться этого вопроса - это растравлять свою зияющую рану, собираюсь месяцами, но не имею сил ни физических, ни нравственных. Вся дрожу, рука не повинуется.
Ушел он, мой родной, горячо любимый Митик, и с ним ушла моя жизнь, моя душа, осталась оболочка - кожа и кости - и одно сплошное страдание. Переживаю трагедию ежечасно, ежеминутно, сплошные сутки, т.к. не сплю, никакие наркотики не помогают.
Ушел из дому, после завтрака в 2 1/2 ч. - здоровый, веселый, жизнерадостный, а в 5 ч. упал с высокой лестницы головой, потому что не позволил держать рабочим лестницу и погибнуть тогда, когда уже 2-3 года физически не работал, а только наблюдал за работой. Это не обыкновенная смерть от болезни, а трагедия, злой рок, который потянул его взобраться, когда не ему это надо было сделать. 5 дней прожил, не приходя в сознание - так и умер, кровоизлияние мозга. Можно много написать  подробнее, но я не в силах.
Как он любил своих далеких детей, как оплакивал судьбу, разлучившую его с ними. Они не знали его - какой это был чудный человек, мягкий, добрый, приветливый со всеми и всеми любимый. Как радовался их редким письмам и с ним и я, т.к. у нас была с ним одна душа, одни печали, одни радости и они моими детьми. Его горячее желание было помогать им, посылая посылки. Написал Лид. в начале января по <ее> адресу, спрашивал, можно ли послать ей непосредственно посылку - принесут на дом и вручат, ни копейки не надо платить. Ответа не получил; написал через месяц второе - с тем же вопросом - так и умер, не получив ответа.
Мне она тоже ничего не написала.
Сегодня 5-го дек. ровно 9 месяцев, как он ушел от меня; и сегодня пятница - это тот день, когда он разбился. Он, мой родной, часто приходит ко мне во сне в те короткие минуты, когда я под влиянием лекарств забываюсь. И сегодня задремала под утро - и он был со мной, сидели вместе за столом, он говорил о работе. И мой короткий сон - тоже одни мука и терзание, оно никогда меня не покидает. Каждый день недели, по часам, полон горестных воспоминаний. Сегодня особенно <...>* прекращаю писать не могу.
8 дек. Писать эти дни не могла. Вчера была на его дорогой могилке - одна моя дорога теперь туда. Если бы ты знала, какое жалкое существование я веду. Я - инвалид, делать ничего не могу, даже убрать комнату, да и зачем, для кого? Еду иногда присылают мне готовую, иногда выхожу и покупаю тоже готовое, горячее, сама ничего не готовлю. Одиночество полное, иногда днями и неделями не вижу ни души. С кресла на диван - так проходит день. Остались у меня его письма и фотографии, еще его вещи, священные для меня, их целую, обнимаю, как бы его самого.
 Цель этого письма - выяснить, хочет ли Л. получить посылку у себя на дому, никого не утруждая, и хочет ли получить после моей смерти в наследство деньги, оставшиеся от своей тетки З.К.
 
 
Если Л. не захочет посылки у себя, не согласится ли Маргар. Александр. получить на свой адрес и передать им. В таком случае пусть М.  Алекс. напишет мне (напиши ей мой адрес) - что она хочет, чтобы я прислала ей в этом пакете ей лично. Я не имею удовольствия быть с ней знакомой и совестно ее беспокоить, но не вижу никакого выхода, зная, что это его желание, да и мое тоже. Конечно, сама я не в состоянии ездить покупать вещи, могу только заказать при посредстве моих знакомых. Это письмо отошли М. Ал., чтобы она прочла его Лид., вызвав ее к себе. Спасибо тебе за великодушный порыв взять меня к себе, чтобы я была среди близких людей. Но это же невозможно по многим причинам, главное, материальных.
Целую тебя, Лелю, привет всем.                Зина
Напиши о своих делах.



   * * *

7-4-59.

Дорогая Лидочка
Я не писала вам лично, но Вы получили письмо, посланное Лидии Петровне. Я безгранично страдаю, и писать мне трудно. Молю Бога о смерти, чтобы избавить меня от страданий. Я ждала, что Вы напишите мне несколько слов. А он, мой родной, так ждал от Вас ответа на два последние письма, но ничего не получил от Вас. Как он любил своих детей, как страдал от разлуки с ними. Его дети - мои дети. Посылаю его последние снимки. Какой доброты было его сердце. Вы сказали по телефону, что отказываетесь от всего.
Если я недолго проживу, и что-либо останется денег, то это будет для Вас, Вы не можете отказаться - это его воля; если не для Вас, то для Леночки, поделитесь с Гришей. Что он чувствовал, то и я, его детей любила так же.
Живите долго и счастливо, не забывайте его - он святой.
З Кудинова


   * * *

18-8-59.

Дорогая Лидочка.
Я послала вам посылку, котор. Вам принесут на дом и вы не заплатите ни копейки. Не благодарите меня - это Его, Митино, желание. Он ждал от Вас ответа 2 месяца - январь и февраль - послал 2 письма, но Вы не ответили тогда - это Его сильно огорчало.
Вещи все почти зимние - это для Вас важней летних. Если что-либо не нравится или не по мерке - продавайте.
Посылаю следующее:
1. Отрез на зимнее пальто серого цвета и подкладка
2. Отрез шерстяной материи на платье цвета Бордо.
3. 2 пары обуви: одна - открытые туфли, другая - ботики теплые, № 37 обе пары.
4. 2 теплые шерстяные кофты - одна красного, другая синего цвета.
5. 2 шерстяных платка на шею.
6. 4 пары чулок - nylon - прочные.
7. 2 комбинезона и 2 пары панталон № 48.

Ваше письмо, посланное Лид. Петр., получила. О каких родных Вы пишете, чтобы взяли меня? У меня никого не осталось, все умерли. Я одна во всем мире. Страдаю по-прежнему - иначе быть не может.
Шлю привет Вам и Леночке.
Ваша Зин. Конст.
Можно было купить лучшие вещи и красивее, но для этого надо ехать в больш. магаз. - я не в состоянии - это послано из одного места.


   * * *

10-10-59.

Дорогая Лидочка, вот уже месяц, как хочу написать Вам. но никак не могу. Страдания мои не уменьшаются, а увеличиваются. Вы пишете - не страдайте; как будто сердцу можно приказать. Как будто Вы говорите о чужом человеке - ведь это же отец и муж, и друг, и какой человек. Я потеряла сокровище доброты, нежности, ласки, внимания. А какая чуткость и деликатность. Вы могли судить по письмам, хотя Его не знали, а только ребенком. Душа и сердце такие больные и днем и ночью, т.к. я страдаю бессонницей и сколько наркотиков я должна принять, чтобы заснуть на 2-3 часа. Уже я не выдерживаю этих мучений, быть может, только несколько дней мне осталось жить. Трудно решиться, но и невыносимо страдать.
Вы пишете приехать к вам, но это же невозможно, у вас одна комната, и если есть какие-то деньги и дача, то все это пропадет и туда не дойдет.
Еле сижу, я прощаюсь с Вами, <вы> не представляете, какая я страдалица. И я не спасла его, и не оценила, как должно при жизни. Только теперь вижу всю красоту его души, но поздно.
Больше писать не могу.
Целую Вас           ЗК.
Где бы я ни была - от себя самой я не уйду, все горе останется со мной.


    VIII

                Из письма душеприказчика

Париж, 2-ое декабря 1959 г.

Уважаемая Лидия Дмитриевна!
С глубоким прискорбием сообщаю Вам о внезапной кончине Зинаиды Константиновны Кудиновой, постигшей ее в 70-летнем возрасте, в понедельник 23 ноября 1959 г.
Зинаида Константиновна уже очень давно была нездорова и, в частности, страдала бессонницей; незадолго до смерти Дмитрия Иосифовича она прошла в клинике специальный курс лечения искусственно вызванным сном. Она была, кроме того, очень плохо приспособлена к практическим вопросам жизни, и, вы, вероятно, знаете, в каком одиночестве и тяжелом, страдальческом моральном состоянии она оказалась после смерти мужа. Несмотря на уговоры, увещевания друзей, она не хотела попытаться переменить квартиру и постоянно, безутешно мучилась и плакала, вспоминая Дмитрия Иосифовича.
В начале текущего года она гостила некоторое время у племянницы в Дании и Финляндии, совершив даже поездки самолетом. Позже у ней гостила другая племянница, из Югославии. Этой зимой или будущей весной Зинаида Конст. намеревалась побывать некоторое время у двоюродной сестры в Загребе. Прошлым летом она дней десять погостила у меня, в семейной обстановке, в деревне, потом около месяца провела на юге Франции в русском пансионе. Вернулась она домой <поправившись> и как будто ожила.
Я Зинаиде Конст-е помогал, как мог, ликвидировать дела покойного Дмитрия Иосифовича, отвечал на письма административного характера, выхлопотал ей очень небольшую, к сожалению, пенсию и т.д. В субботу, до ее кончины, я ее навестил, взял у нее некоторые книги, которые одолжил для чтения; другие она просила ей еще оставить. В воскресенье, почти весь день с ней провела знакомая, с которой она побывала на могилке мужа, как это делала каждую неделю. Мы ничего необычного в ее состоянии не заметили.
Утром, в понедельник, соседи, почувствовав сильный запах газа, нашли Зинаиду Константиновну лежащей мертвой, с подушкой, на кухне. Краны газовой плиты были открыты и были найдены пустые тюбики снотворного, которое она обычно принимала. Попытки пожарных вернуть Зин. Конст. к жизни остались тщетны. Судя по полицейскому следствию, рассказам соседей, вызвавших скорую помощь, и по письмам, оставленным ею на столе, Зинаида Константиновна покончила с собой. Зная ее тяжелое состояние, ее поступок можно объяснить сильным, внезапным припадком отчаяния, настигшим ее после бессонной ночи и давшим ей силы привести в исполнение уже давно мелькавшую мысль уйти из столь тяготевшей ей жизни.
Похоронили Зинаиду Константиновну в пятницу 27-го ноября в той же могиле, где лежит Дмитрий Иосифович, как она того желала, на русском кладбище в Сент Женевьев де Буа, под Парижем.
Георгий Владимирович Сидоров

   - - -

Наследство Дмитрия Иосифовича Кудинова так и не было принято его родственниками в Москве по причинам, которые могут быть понятны жившим в то время.


    IX

Мы не пишем писем ...

Нам раздали компьютеры
И социальные сети,
Мы попались на удочку,
Словно малые дети,
Жизнь растрачиваем на ерунду ...

Даже не знаю где,
Вероятно, на том свете
Нераспечатанных писем
Я груду найду.

Писем, которых не было,
О жизни, которой   н е   б ы л о,
О чем-то о самом главном,
Что я пропустить успел.

А вокруг только небо бело,
Одно только небо белым бело
И никаких уже важных
И супер-важных дел.

О жизни, которой не было ...
О любви, которой не было ...

А вокруг только небо бело,
Одно только небо белым бело
И никаких уже важных
И супер-важных дел.


    X

Жили, страдали, любили,
Счастья искали, не ждали беды.
Время стирает следы любые,
Время стирает следы.

Время стирает следы на камне,
Время стирает камни в песок.
Кто мы такие с жалкими узелками
На память, что каждый вязал как мог.

Кто мы такие, кто мы такие,
Но перед тем как растаять в пыли,
Мы жили, мы жили, мы, все-таки, жили.
Как умели и как могли.