Тихонько мыслями шурша...

Лежит безвинно виновата...
И, слава богу, - без души.
Бессчётно раз толпой распята
и беспределом грязных шин.

Ей, безразличьем утомлённой,
на перекрестье двух дорог
осточертели миллионы
идущих мимо недотрог.

Запорошённая снегами,
дождями битая не раз,
звенела всё под сапогами
и смела застить зоркий глаз.

Но, что сильней простого страха
пред глупостью очередной -
пойти от жадности на плаху,
почувствовав вдруг сглаз дурной?!

Облюбовать тут впору днище
с холодной талою водой...
За счастье знать, что мимо нищий
пройдёт, не грезя ерундой.

Он точно б отогрел беднягу, -
натёр до блеска, как медаль,
и, ощутив на сердце благость,
на хлеб жене своей отдал.

Иль, почесав вдруг за затылком,
засунув в дальний уголок,
где накопленья на бутылку,
сияя, молвил: «Есть же Бог!»

Вот жизнь! Всё ждём свершенья чуда
на перекрестиях дорог...
Кто нас поймёт? Кто нас рассудит?
И где он — изобилья рог?

И за какой духовной гранью
жить так, чтоб вовсе не роптать,
а с той ноги встать утром ранним
и «это счастье...» - прошептать?

***

Вот так — от мелкого к большому,
тихонько мыслями шурша,
шагала я дорогой к дому. -
Она — лежала, не дыша...


07.02.2016