Полжив и нерукопожатен...

*   *   *

Полжив и нерукопожатен,
В метро Добрынин ковылял
И, как всегда, стихи плохие
В мозгу расстроенном ваял.

Он игнорировал Европу,
Он восхвалял родные мхи,
И, разумеется, плохие
Писал поэтому стихи.

Он знал, что старых неполживцев
От почвенничества тошнит,
Но бормотал с ухмылкой злобной:
«Я презираю этих гнид.

Для них я плох, а это значит,
Что всё со мною хорошо,
Что обо мне еще напишут
И Моруа, и Перрюшо.

А неполживцам угрожает
Судьбы чудовищная месть:
Им с шеи моего народа
Придется торопливо слезть.

Придется научиться что-то
Творить не только языком,
Придется овладеть – о ужас! –
Визгливым фрезерным станком…»

Да, но ведь если чушь такую
Бурчал Добрынин на бегу,
То ясно: сдвиг непоправимый
Произошел в его мозгу.

Такие мысли здравым людям
Питать, конечно же, нельзя,
И ясно: к полному паденью
Идет Добрынина стезя.

Ведь он и к данному моменту
Успел весьма изрядно пасть –
Полжив, и нерукопожатен,
И даже склонен вещи красть.