Блудным сыновьям Латгалии

Уехавший в Ригу ругает столицу,
А в ней он живет уж довольно давно,
И с пеной у рта восхваляет синицу-
Латгалию...Лучше б смотрел «Мимино»...
Там летчик ошибку исправил мгновенно:
Вернулся обратно в родимую глушь.
Кому интересна лубочная пена
Про прелесть латгальских бабенок и груш?
Уехал ведь сам, не ушел по этапу,
А Риге спасибо сказать позабыл.
Снимает теперь пред Латгалией шляпу
И тратит публично дешевый свой пыл.
Потом, возвратившись в холодную Ригу,
Он в блудного сына закончит играть,
И ей не покажет публичную фигу:
В Латгалии лучше опять показать.

Мне ближе другой уроженец латгальский...
Приехав из Англии, больше молчит,
И нет на лице той слащавости-маски,
И видно, что он, хоть и рад, но грустит.
Он всех навестит просто так, без апломба,
Пройдется по многим заветным местам,
Про Лондон не скажет словечка плохого,
Придет поклониться фамильным гробам.
Обратно уедет, чтоб снова вернуться
Без воплей и криков: «Латгалия-мать!
Вовек не забуду я Родины узы...»
Мужик предпочтет о святом промолчать...
Два сына Латгалии: шумный оратор
И мудрый, не любящий шума, молчун.
Два полюса: бойкий горлан-агитатор
И просто глубокий, страдающий ум.