Людмиле было пятьдесят...

Людмиле было пятьдесят.
Сотрудники её боялись.
И потому все за глаза
Её горгоной называли.

Директор фирмы, не бедна:
Машина есть, водитель личный,
Квартира, дача. Лишь она
Владела всем единолично.

И одевалась модно так,
Что свой пример всем подавала.
Лишь в дорогущих бутиках
Одежду, обувь покупала.

И только старый телефон
Весь внешний лоск ей сильно портил.
Неведомо, с каких времён
Без отдыха он проработал.

Побитый, в трещинах экран,
На скотч прилепленная крышка.
Её любовь к нему всем нам
Казалась глупою привычкой.

Мы скидывались как-то раз
На телефон престижный, новый.
Но взгляд её тогда погас,
Не приняла его горгона.

Однажды я, рискнув, решил,
Что мой презент не будет лишним.
С утра по рынку я кружил,
С трудом, но всё ж нашёл я крышку.

К горгоне в кабинет вошёл,
Она, нахмурившись, сидела.
Я крышку положил на стол,
Сказал ей: «Тут такое дело,

Восьмое марта позади,
И день рождения не скоро,
Но просто так примите Вы
Презент мой. Правда, очень скромный».

Горгона мягкой стала вмиг,
И крышку ту поцеловала.
Заплакав, поблагодарив,
Историю мне рассказала:

«Мне очень дорог телефон,
В нём запись разговора с мужем.
В любви тогда признался он,
Потом случился этот ужас.

В аварии мой муж погиб,
Домой с тех пор не возвращался,
И нежным, любящим таким
Он в памяти моей остался.

Уж девять лет прошло с тех пор,
Как он ушёл, а я осталась.
И потому мне телефон
Так дорог. С ним не расставалась».

Я телефон ей починил:
Снял скотч и крышку ту поставил.
Потом назад его вручил,
И женщину одну оставил.

Мне стало грустно самому.
Всё думал о молве никчёмной.
Я знал, что больше никому
Не дам назвать её горгоной.