Преодоление. Ботанический кружок

    Школа была рядом с нашим домом. Некоторые из моих подружек уже учились. Мне тоже хотелось учиться, но не взяли, потому что мне было только семь с половиной лет, а надо было восемь. Но главная причина - отсутствие места. Занимались в три смены, классы были все переполнены.

    Однажды подруги привели меня в ботанический кабинет, на кружок. Комната вся была уставлена кадушками, горшками, плошками со всевозможными растениями. Стены тоже были покрыты зелёными и пёстрыми лианами. Казалось, и с потолка свисали удивительные живые руки, тянувшиеся к нам.

    Занятие вёл старенький учитель, седой, маленького роста, худой, но такой энергичный, какой-то восторженный, словно заряженный любовью ко всему этому растительному царству. Он с обожанием рассказывал о бальзамине султана, в народе называемом "Ванька мокрый"; о мелколепестнике, который пахнет лимоном, если его потереть, о неженке-мимозе, складывающей свои листочки при прикосновении к ней: "Не тронь меня!" Я была очарована, не хотелось уходить из этого чудесного мира. Учитель пригласил нас всех приходить ещё.

    Но подружки мои предпочли бегать и играть на улице. Им не понравилось слушать о цветах. А я не решалась прийти одна. Как-то случайно вслед за девочками снова оказалась в школьном коридоре. Тот учитель встретился нам у выхода и спросил, почему перестали посещать кружок ботаники. Девочки были бойкими и смелыми, заявили, что не хотят. "А ты?"- неожиданно обратился он ко мне. Я замерла, не могла вымолвить ни слова. Старичок, рассердясь, нападал на меня: "Ты что молчишь? Я ведь тебя спрашиваю! Язык проглотила?"- Никакого ответа он не дождался.

    Ах, если бы он мог догадаться, как мне хотелось бесконечно слушать его рассказы! Взял бы меня за руку и повёл в этот сказочный мир - и никаких проблем! Но он рассердился на "глупую партизанку на допросе", смешно топнул ножкой, резко повернулся и ушёл раздосадованный. У меня же словно сердце оборвалось. Стояла, как вкопанная, пока подруги, давно убежавшие на улицу, не вернулись за мной и не утащили из этой замечательной школы навсегда...

   Вот такая у меня была дурацкая натура! Не могла разговаривать с незнакомыми взрослыми людьми. Сколько раз соседи по дому делали маме замечания за то, что её дочь с ними не здоровается. Это была неправда. Я здоровалась со всеми столько раз в день, сколько они мне встречались, но мысленно! Выговорить же это простое слово 
"здравствуйте!" мне было не под силу! Страшная стеснительность просто сковывала мне рот. Бесполезно было спрашивать: "Мама дома?" - или ещё о чём-нибудь.

    Мама меня упрекала. расстраивалась, учила. Я всё знала, всё понимала, но не могла преодолеть застенчивость и какой-то непонятный страх. Мама была в отчаянии. 
Говорила соседям во дворе: "В школу идти на днях, боюсь, она и учительнице на уроках отвечать не будет!"

             (Продолжение следует).