В Неболдино

Вот и весна.
Такая дрянь в душе,
как по дороге к дачному посёлку:
то индевеет, то раскиснет ненадолго,
и снова стынет и  не растопить уже –
покажется. Ан, нет… бежит опять
и  хлябает. Переступаешь мелко
ручьи. Налево – кладбище. Две белки
под куполом сосны эквилибрят.
Двух  рыжих солнц  неугомонен  свет,
их  кувырки и па  так вдохновенны,
что хочется на  стенах
кладбищенских уныло начертать:
«Здесь смерти нет»
Да кто поверит? Ветрены и лживы
слова, слова...
«Скорбим и помним». На могилах
с прошедшей осени – и в  пояс –  трын-трава. 

Но вот и дом. Наверное, он рад
приходу моему. Ведь  слишком много –
один, один… и смотрит на дорогу
окном  одним. Он страшный ретроград –
противится замене половиц,
замене в пустоте огромных  комнат
пейзажей, обстановки, мыслей,  лиц.

Собаку…? Нет! Недавно, у друзей
недели две собака умирала:
текла слюна густая, клокотало
в груди её…  казалось, что в  моей. 
Я, задыхаясь, (жалкий эскулап!)
колола  ей  камфокаин. С обвисших  лап
сшелушивалась  перхотная кожа.
Собака – больно. Даже чуть больней
 друзей, любимых –  харкающих  ложью.    

Да, кстати… нужно  растопить камин.
Пусть  счастье улыбается невинно
с семейных фотографий на каминной
полке. Открываю этот мир,
где средь оповещений, меток, спамов,
средь звездных мегапикселей экрана
есть дело незакрытое одно –
Под Сьюзи Кватру, трубку и вино

как принято  в эпистолярном жанре:
сесть у камина, пышущего жаром.
Расплескивая  слёзы, горечь- желчь
тугие пачки электронных писем жечь.